— Слуги тебя проинструктируют, — ответил Азим и вновь погрузился в чтение.
Джохаре оставалось лишь обиженно моргать. Видимо, это один из аспектов королевского брака — немногословность и вечная занятость.
— Почему ты сам мне не расскажешь? — спросила Джохара, укоряя себя за обиженный голос.
Азим вздохнул и выглянул над газетой.
— По прибытии во дворец ты отправишься в так называемый гарем. Вплоть до самой свадьбы ты пробудешь там в одиночестве.
Джохара скорчила недовольную гримасу:
— На дворе двадцать первый век.
— Алазар верен древним традициям. Ты знала это, когда давала согласие.
— Да, но почему я должна жить в этом гареме? Почему не в нормальной дворцовой палате?
— Гарем и есть нормальная дворцовая палата.
— Мне казалось, ты хочешь сделать Алазар современной страной, не отстающей от Запада. По крайней мере, так мне говорил Малик.
При упоминании имени брата глаза Азима вспыхнули. И Джохара знала, что его реакция будет именно такой. Но не могла удержаться.
— Я модернизирую страну, но по-другому, — отрезал Азим ледяным тоном, не подразумевавшим продолжение беседы.
Джохара понимала — дальнейшие вопросы сделают только хуже. Но, как ни странно, через мгновение Азим вздохнул и провел ладонью по лбу.
— Ты родилась в одной культуре, а выросла в другой, — сказал он. — Будь твой отец подальновидней, он бы не дал тебе так надолго покидать родной Алазар.
Видимо, отец Джохары был настолько уверен в ее беспрекословном подчинении, что просто не подумал об этом.
— Не понимаю, к чему все эти древние традиции, если, по твоему же утверждению, Алазар нуждается в модернизации.
Джохара была уверена, что вместо ответа Азим уйдет в пространственные и ничего не значащие политические дебри. Но, к ее удивлению, он ответил предельно честно.
— Территория Алазара полностью контролируется племенами пустыни. А это необразованные люди, у которых, кроме древних традиций, ничего особо и нет. И им крайне важно, как я обращаюсь с женой.
Джохара с трудом сглотнула.
— И как ты должен со мной обращаться, чтобы им угодить?
— Племена должны видеть твою скромность в действиях и в одежде. Когда мы вместе, ты должна идти на несколько шагов позади меня. Когда меня нет, ты не должна покидать женское крыло дворца.
Это звучало ужасно.
— Тогда в чем твой план модернизации? — спросила Джохара.
— Один из вариантов — гражданская война, — спокойно ответил Азим, словно говорил с ней о шахматной партии. — Мое возвращение посеяло в племенах хаос и раздор. Видишь ли, они успели привыкнуть к Малику. Моя цель — вернуть Алазару стабильность и вывести страну на более светский уровень.
— Мне казалось, с твоим возвращением вернулась и стабильность, — призналась Джохара. — Ведь ты королевский первенец, то есть настоящий наследник.
— Ты была бы права, не проведи я двадцать лет в западной стране. Вожди племен сомневаются в моей преданности алазарским традициям. Поэтому мне важно доказать им эту преданность.
Поначалу услышанное показалось Джохаре притянутым за уши. Но немного обдумав слова Азима, она уследила в них логику.
— Ты мог сказать мне об этом и раньше.
Азим наклонил голову набок.
— Мог бы — сказал бы. Но тебе надо переодеться. Мы скоро приземлимся.
— Переодеться?
— Надеть хиджаб и закрытое платье. — Азим кивнул в сторону задней кабинки. — Одежда там.
Джохара уже знала, что спорить бесполезно. Задавать вопросы — тоже. Не сказав больше ни слова, она поднялась с кресла пошагала в указанном ей направлении.
Глава 9
Следующие события произошли как в тумане.
Трап, аэропорт, папарацци, лимузин, золоченые ворота дворца. Машина остановилась, и выстроившиеся в ряд слуги сначала помогли Джохаре выйти, а затем проводили будущую супругу султана в роскошные палаты за инкрустированными дверями.
Это и был гарем.
Первая мысль, посетившая Джохару, говорила о том, что все не так-то и страшно. Здесь у нее было несколько своих комнат — для сна, для чтения, для отдыха — а также личный бассейн и тренажерный зал. В обеденном зале стоял стол с фруктами, выпечкой и ароматным мятным чаем в керамическом чайнике. В какой-то момент будто из воздуха воплотилась девочка лет четырнадцати и, заметно нервничая и кланяясь, спросила Джохару, желает ли она что-нибудь еще.
— Нет, спасибо, — улыбнулась Джохара доброй открытой улыбкой. — Как тебя зовут?
— Айша, госпожа, — ответила девочка, потупив взгляд.
— Очень приятно, Айша. — Только сейчас Джохара заметила сильно потрескавшуюся кожу на руках девочки. — Но что у тебя с ручками?
Айша распрямила пальцы и тут же покраснела.
— Все хорошо. Они всегда такие.
— Можно мне посмотреть? — спросила Джохара, наклоняясь к девочке.
— Конечно, госпожа.
Это было похоже на экзему, которую можно вылечить кремом кокосового масла и жожоба. Джохара уже была готова предложить Айше помощь, как вдруг вспомнила, что здесь у нее нет ни любимого сада, ни тихой комнаты с нагревателем и всем необходимым для приготовления масел. Джохара жалобно и грустно улыбнулась.
— Я попробую достать тебе специальный крем.
Лицо девочки просияло.
— Спасибо, госпожа.
* * *
Отвлекшись от чтения перед сном, Джохара поймала себя на мысли, что все-таки в гареме совсем не плохо. Незадолго до этого Айша принесла ей ужин и, немного посомневавшись, даже покушала вместе с ней. Потом они душевно побеседовали у камина, съели по мороженому и посмотрели мультфильм.
В гареме было все. Но в то же время все напоминало ту самую золотую клетку, в которую так хотел запереть ее отец. Здесь было все, но не было главного — свободы. Свободы решать свою судьбу, любить того, кого хочешь, и становиться женой мужчины, которого выбрала ты сама. Этого Джохара не могла попросить здесь ни у Аиши, ни у отца, ни у своего загадочного супруга.
Она не видела его два долгих дня, которые, казалось, никогда не закончатся. А ей так хотелось с ним встретиться. Чтобы убедить себя, что молчаливый, закрытый, но добрый в душе мужчина, которого она видела в нем, никуда не исчез.
Когда Джохара спросила Айшу, знает ли та, где находится Азим, девочка искренне округлила глаза от удивления.
— Господину нельзя вас видеть до свадьбы.
Сказав это, девочка как-то неожиданно вышла в коридор.
На глаза Джохары навернулись слезы. Ему нельзя ее видеть даже после того, как они целовались. Она вспомнила, как его руки касались ее тела, и покраснела. Никогда в жизни у Джохары не было ничего столь интимного, чувственного… сексуального. Она возбуждалась от одних мыслей о том, что произошло в тот вечер в кресле. Ей хотелось повторить это. И ей хотелось большего.
