— А она любила его? — спросил Азим.
В его голосе не прозвучало ни единой эмоции, но Джохара почувствовала, как тело его напряглось.
— По крайней мере, так она мне говорила. А еще у нее случилось несколько выкидышей. Отсутствие детей было большим разочарованием для обоих. Особенно отсутствие сына. — Джохара почесала нос и попыталась засмеяться, чтобы разбавить краски. Она знала — Азим не любит разговоров о любви, и от этого ей было еще больше не по себе. — В общем, я не явилась для них лучшим из утешений.
Азим провел пальцами по ее щеке.
— Ты лучшее из утешений для меня.
Джохара чуть не подавилась от нахлынувших эмоций. Она не сомневалась в искренности Азима, но все же…
Ей не хотелось быть для него просто утешением. Она хотела быть его женой. Любовницей, единомышленником, вдохновением. Но надежда все же вновь зацвела в ней красивым душистым цветком. Она поняла, что медленно и неотвратимо влюбляется в своего мужа. И тем сильней она жаждет его взаимности. Но внезапное осознание того, что этого никогда не случится, сменило внутреннюю надежду на панический страх.
Глава 13
Азим стоял в дверном проеме и буквально источал напряжение.
— Мы едем в Найджаби, — сказал он без лишних вступлений.
Сердце Джохары и без того вырывалось из груди — как всегда в присутствии супруга. Прошло три недели с момента их свадьбы, и если, с одной стороны, время пролетело незаметно, то, с другой, казалось — они женаты целую вечность.
Дни проходили по определенному шаблону, который полностью устраивал Джохару — с самого утра она работала в саду, а днем Азим приходил к ней в женское крыло дворца, и они вместе обедали. Как правило, ужинали они тоже вместе и вместе проводили каждую ночь.
Это было больше, чем Джохара мечтала получить в своем вынужденном браке. И все бы ничего, но сердце с каждым днем хотело большего. Джохара жаждала любви Азима и не получала ее. Да, он был внимателен к ней и ласков в постели. Но все же немного отстранен. К примеру, как только они заканчивали заниматься любовью, он сразу отворачивался. А иногда и вовсе одевался и куда-то исчезал.
У них уже получалось общаться друг с другом. Они делились мыслями, обсуждали политику, искусство, кино и вообще все, кроме планов на жизнь. Азим принципиально не разговаривал о себе, а Джохара не задавала лишних вопросов. Если он что-то и рассказывал о своем прошлом, то информация поступала скомканными обрывками, каждый из которых Джохара берегла, как добытое сокровище.
А еще Азим помог ей переделать одну из комнат гарема в своеобразную кладовую, где была глубокая ванна и печь для дистилляции эфирных масел и приготовления бальзамов.
Такая забота одновременно и трогала Джохару, и приносила ей пользу — теперь она могла часами заниматься любимым делом. Слава о ее умении разнеслась по дворцу, и совсем скоро она уже лечила гостей и чиновников от самых разных недугов. Она посетила два официальных ужина, где познакомилась с невестой Малика Грейси. Пару дней назад Грейси улетела в Америку, чтобы подготовиться к окончательному переезду в Алазар.
Все это придавало Джохаре чувство полезности, которого она была лишена в своей прошлой жизни.
— Найджаби? — переспросила Джохара, стараясь долго не смотреть мужу в глаза. — Где это?
— В пустыне. Мне нужно встретиться с племенами и уверить их в моей преданности традициям.
— А я должна буду играть роль послушной жены?
— Ты и есть послушная жена, — ответил Азим, подавив ухмылку. — Но ты права. Я должен буду показать им, что не являюсь подкаблучником и моя жена полностью у меня под контролем.
Теперь Азим говорил легко, почти шутя. Но Джохара понимала, насколько все серьезно.
— Когда выезжаем?
— Завтра, на несколько дней. Нам нужно посетить разные племена. Каждое из них подготовит праздник в нашу честь. Поездка будет очень напряженной, — предупредил Азим. — Басима поможет тебе собрать все необходимое.
— А что, когда мы будем там? — спросила Джохара понимающе. — Какой мне нужно будет быть?
— Я буду тебе подсказывать, — ответил Азим, что, впрочем, никак не помогло. — Это очень важно, Джохара, — добавил он самым серьезным тоном. — И для нас, и для страны.
Ранним утром вертолет уже нес их над бесконечной пустыней, окруженной величественными горами Алазара. Почти весь полет Джохара восхищалась пейзажами, пытаясь не обращать внимание на тошноту. Стоило им встать утром с кровати, как Азим моментально погрузился в мрачное молчание, напомнившее Джохаре первые дни после их свадьбы. Тогда они были друг другу чужими, если не сказать врагами.
Ей казалось, что эти жуткие дни позади. Но теперь выходило, что нет. Проблема в том, что Джохара не имела ни малейшего представления в том, насколько крепок их брак и связь между ними. Когда Азим смеялся над ее шутками, втягивал в себя аромат ее волос, крепко обнимал ее или нежно входил в нее ночью, Джохаре казалось, что в мире нет более влюбленной пары.
Но были моменты, когда такие мысли казались ей наивной глупостью. Например, сегодня.
— Почему мы не можем долететь на вертолете прямо до места назначения? — спросила Джохара.
Вечером Азим рассказал, что они оставят вертолет в нескольких часах езды до первого поселения.
— Потому что я как их лидер не могу демонстрировать подобную слабость, — объяснил Азим.
Джохара покачала головой:
— А ехать к ним на джипе — это не слабость?
Азим одарил ее чем-то вроде ухмылки.
— Мы не поедем на джипе.
— А на чем же тогда?
— Верхом.
— Верхом? — округлила глаза Джохара. — Но я ни разу не ездила на лошади.
— Что-то всегда бывает в первый раз, — ответил Азим как ни в чем не бывало. — Но можешь не беспокоиться. Ты поедешь на одном коне со мной.
Азим впервые ехал в самое сердце древнего Алазара. Его подготовка к султанату началась с жизни в Теруке и продолжилась в военной школе. Но все же здесь он чувствовал нехватку опыта и винил в этом деда, который ни разу не вывез его сюда.
Джохара вылезла из вертолета и приложила к глазам ладонь от яркого солнца. Их ждали несколько часов поездки в сторону пугающих, уходящих за горизонт скал. Рядом стоял провожатый с лошадьми и провиантом.
Поблагодарив провожатого, Азим вспрыгнул на коня и натянул поводья. А затем вдруг зажмурился. Первые признаки мигрени давали о себе знать. Все потому, что вчерашняя беседа с дедом не выходила из головы.
— Она делает из тебя дурака, — в сотый раз повторял дед Асад.
Азим смотрел на лежащего в кровати старика — жалкого и одинокого — и старался не реагировать. Асад попытался привстать, яростно вцепившись пальцами в простыни, но тут же снова рухнул на подушку. Придворный врач отвел ему лишь несколько месяцев жизни. А Азим поймал себя на том, что, услышав такие вести, он совсем ничего не почувствовал.
