— Да.
— Я хотела… — Но Джохара не знала, что хотела сказать. Их беседа, если это можно так назвать, закончилась не начавшись. У нее даже не было возможности подумать. — Почему вы так быстро… — Она снова не договорила. — Ведь мы даже не познакомились.
— Мы знакомы заочно.
Джохара смотрела ему в глаза и абсолютно ничего в них не видела. Ничего!
— Да, но мы не знаем друг друга, — продолжала она. — А эта свадьба… — Джохара развела руками и попыталась улыбнуться. Произносить сейчас речь, заготовленную в самолете, попросту невозможно. — Эта свадьба — слишком серьезный шаг для людей, не знающих друг друга.
— Мне сказали, что вы готовы.
По всему было видно, что ответа от нее он не ждет.
— Да, но… — еле осмелилась произнести Джохара. — Разве мы не должны узнать друг друга получше, чтобы…
Не меняя выражения лица, Азим ее перебил:
— Нет.
Джохара набрала в грудь воздуха. От былой сдержанности теперь не осталось и следа. Даже в самых мрачных предчувствиях будущий муж не виделся ей настолько холодным. Как заговорить с ним об условиях совместной жизни? Как с ним вообще о чем-то разговаривать?
— Просто когда мы говорили с Маликом…
— Никогда не называй при мне его имя, — отрезал Азим.
Джохара тут же забыла, о чем хотела сказать. Отец вроде бы говорил, что Малик — советник Азима. Но та жесткость, с которой была произнесена эта фраза, ставила под сомнение теплые отношения двух братьев. Или дело в отношениях с ней?
— Простите. Я просто подумала, что есть смысл сделать наш брак удобным не только нашим странам, но и нам самим.
Несколько секунд Азим смотрел на нее словно в бесчувственно-ледяном изумлении.
— Объяснись.
Джохаре словно придал мужества тот факт, что Азим вообще ее о чем-то попросил.
— Как вам должно быть известно, большую часть жизни я провела во Франции.
— Но ты родилась алазаркой, — перебил Азим. — Твоя родословная известна на тысячи лет назад.
— Но я была в Алазаре не больше десятка раз.
Губы Азима сложились в нелестную ухмылку.
— Досадное упущение в твоей биографии.
Итак, разговор продвигался совсем не в нужном русле.
— Я хочу чаще бывать во Франции, чем в Алазаре, — выпалила на одном дыхании Джохара. — Нам обоим будет удобней, если я стану приезжать в Алазар только по срочным делам.
Азим горделиво вздернул подбородок.
— Лично мне так будет совсем не удобно.
От отчаяния Джохара сжала кулаки.
— Могу я знать, почему?
— Моя жена должна жить со мной, а не преследовать личные интересы в другой стране. Твое место здесь. В моем дворце. И в моей постели.
Азим видел, как изменился взгляд Джохары. Как побледнело ее лицо. Неужели ей настолько неприятна мысль о совместном с ним ложе? Как бы то ни было, ему все равно. За долгие годы воздержания плотские утехи стали чужды ему.
Джохара медленно качала головой:
— Вы хотите, чтобы я всегда была при вас. Но не считаете, что мы должны узнать друг друга лучше?
— Что именно нам нужно узнавать? — спросил Азим. — Ты молода, здорова, твоя родословная безупречна. Большего мне знать не нужно.
Теперь глаза Джохары горели от гнева.
— Таких женщин в мире сотни, если не тысячи, — ответила она гордым тоном. — Почему бы вам не жениться на той, которую вы лучше знаете?
— Многие мечтают быть на твоем месте.
— Но я не многие.
— Я уже начал это понимать.
— Зато я перестала понимать что-либо.
— Тебе и не надо, — ответил Азим. Головная боль все сильней напоминала о себе. В висках стучало, а теперь еще и живот начинал болеть. — Ты должна только повиноваться.
Джохара уже открыла рот, чтоб возразить, но Азим развернулся и уверенно пошагал к выходу.
— Ваше высочество!
Это был почти крик. Что-то среднее между мольбой и протестом. Азим хотел, чтобы это была мольба. Он знал, что может повернуться и продолжить беседу. Но он не хотел. Чем раньше его невеста смирится с реальностью, тем лучше для него.
Не придется ее переделывать.
Долгие пять минут Джохара стояла в золоченой зале не в силах пошевелиться. Мужчина, от улыбки которого веяло мрачной жестокостью, мужчина, который вместо общения предпочитал раздавать приказы, — уже скоро станет ей мужем.
Она прижала ладони к щекам и даже не сразу ощутила холод своих рук. В арочном окне открывался вид на безжизненную пустыню.
Словно символ ее скорого одиночества.
Такой пейзаж казался злобной насмешкой в сравнении с пышными холмами и лавандовыми полями Прованса.
Руки Джохары упали на подоконник, дыхание стало почти невозможным. Она чувствовала себя совершенно беспомощной в этом темном, ограниченном мире одного мужчины. Похоже, других шансов на спасение нет. Нужно бежать к отцу и на коленях вымаливать свободу.
Слуга ожидал ее на выходе из залы.
— Приказ его высочества проводить вас в ваши покои, — покорно проговорил он.
— Спасибо, но сначала мне нужно видеть отца.
Безропотное выражение лица слуги мгновенно сменилось на виноватое.
— Прошу меня простить, но это невозможно.
Тревога ядовитой змеей поползла по телу Джохары.
— Позвольте узнать, почему?
— Ваш отец на важной встрече, — объяснил молодой человек. — Но я передам, что вы хотите его видеть.
Паника немного отступила, и Джохара кивнула. Отец обязательно выслушает ее. Он ее поймет, ведь его любовь к ней безгранична.
— Спасибо.
Последовав за слугой по мраморным коридорам, Джохара совсем скоро оказалась в покоях — не менее роскошных, чем зала, в которой ожидал ее Азим. Огромная кровать с пышными шелковыми подушками и одеялом, мраморная ванна размером с ее комнату в Провансе. И длинная просторная терраса с видом на цветущий сад.
Хотя бы здесь не голая пустыня.
Все бы ничего, если б не ощущение золотой клетки, отделенной тяжелыми прутьями от остального мира.
Что она будет делать, став женой Азима? Лежать, уткнувшись лицом в подушку? Так же, как долгие годы делала ее мать в абсолютном отчаянии?
От одной этой мысли у Джохары леденели пальцы. Ведь когда-то она поклялась сделать все, чтобы не повторить судьбу своей матери.
Джохара рухнула на мягкий диван возле окна. Тело ломило от усталости, голову — от тяжелых мыслей. Отец должен отменить ее свадьбу с Азимом. Он слишком любит свою единственную жемчужину, чтоб обречь ее на такие страдания.
