— Знаешь, что я думаю? — спросила Джохара дрожащим голосом. Дожидаться ответа она не стала. — Я думаю, что ты трус. — Азим резко повернулся, и глаза его горели злобным огнем. — Ты все такой же трусливый ребенок, — добавила Джохара, и кожа вокруг рта Азима побелела. — Всю свою жизнь ты был смелым, Азим, и за это я восхищалась тобой. За это я полюбила тебя. Но сейчас ты ведешь себя, как трус. Ты смог пережить физическую боль, но ты боишься боли вот здесь. — Она похлопала себя по сердцу. — Я думаю, ты и сам знаешь, что я не имею отношения к этой статье. Как я могла такое сделать? Кому я должна была позвонить, чтоб выдать твою тайну? Да и зачем мне это? Какая мне, черт возьми, выгода?
— Деньги, — коротко ответил Азим.
Не веря своим ушам, Джохара рассмеялась.
— Деньги? Я жена одного из богатейших людей континента. Если мне что-то понадобится…
— Я имею в виду твои собственные деньги. Возможно, ты снова решила сбежать. Возможно, ты хотела отомстить мне за то, что я принудил тебя к этому браку.
— Но вспомни этот месяц. Вспомни, о чем мы говорили. Вспомни, наконец, как я занималась с тобой любовью. Ты думаешь, это все была игра? — Лишь в этот момент Джохара поняла, что слезы уже льются рекой по ее щекам. Но теперь ей было все равно. — Может, это ты играл? Может, ты просто… — Она махнула рукой и утерла ладонями слезы. — Ты просто испугался. Испугался, что сможешь меня полюбить. Что тогда я стану препятствием к жизни без обязательств, которую ты привык вести.
Да, я понимаю, любить кого-то очень тяжело. Любовь — это прямая дорога к боли и грусти, ведь те, кого мы любим, имеют над нами власть. Они могут легко нас обидеть. Они могут уничтожить нас. — Джохара задержала сбивчивое дыхание. — Поверь, я это знаю. Но я достаточно взрослый человек, чтобы этого не бояться. И мне жаль, что ты еще до такого не дорос. — Нерв дрогнул на щеке Азима, но в остальном выражение его лица не изменилось. На нем не читалось ни единой эмоции — ни сожаления, ни неуверенности. Тем временем, охвативший Джохару гнев пошел на спад. — Я уйду, — сказала она со всем достоинством, на которое была способна в эту минуту. — Мне и самой неприятно здесь быть, если ты намерен так себя вести. — Дрожащим пальцем Джохара указала на газету. — Но прошу тебя, ради уважения к себе и ко мне, признай, что тебе просто удобно так думать. Ты знаешь, что я не имею к этому никакого отношения. Ей потребовалось неимоверное усилие, чтобы гордо поднять голову и выйти из кабинета.
Дверь захлопнулась с такой силой, что громкий звук долго и больно пульсировал в голове Азима. Его и так уже мучила мигрень. С того самого момента, как он узнал о предательстве Джохары. Точнее, предположил ее предательство. Но как он мог поверить во что-то другое? Никто не знал описанных в статье подробностей. Никто, кроме нее.
Азим закрыл глаза, борясь с болью, сомнением и сожалением. А что, если он ошибается? Вдруг он ни за что выгнал Джохару из Алазара? Но, с другой стороны, разве не таким виделся их брак им обоим? Если Джохара будет жить во Франции, а он в Алазаре, от этого выиграют они оба. А вопрос с наследником можно будет решить чуть позже. В конце концов, на все воля Божья, и Джохара уже может быть беременна.
От этой мысли голову Азима пронзила резкая боль.
Джохара с его ребенком.
Почему ему раньше не представилась эта картина? Потому что он старался об этом не думать. Ему было важно, чтобы Джохара покинула Алазар.
Не в силах совладать с болью, Азим, не открывая глаз, на ощупь покинул кабинет.
Через несколько часов беспокойного сна головная боль отступила. Уступив место всепоглощающей боли в сердце. Каждое обвинение, брошенное ему Джохарой, отдавалось в голове громким болезненным эхом. В душу закрадывались сомнения. Может, он и впрямь совершил непоправимую ошибку? Нет, ведь на его стороне логика и здравый смысл. Но почему тогда так тяжело и горестно внутри? Может, довериться единственному верному советнику — своему сердцу?
В дверь еле слышно постучали.
— Азим?
Едва приподнявшись с постели, он снова рухнул на подушки. Пусть лучше Малик увидит его таким, ведь сил и дальше играть эту непосильную роль больше нет. Он и так слишком долго притворялся. К чему это теперь, когда правда и так уже вышла наружу?
— Войди.
Увидев Азима в постели, Малик нахмурился.
— Ты заболел?
— Мигрень, — коротко ответил Азим. — Есть новости?
— Мы нашли источник статьи, — сказал Малик, и Азим напрягся всем телом в ожидании вердикта. — Информацию журналистам слил некто Паоло Каивано.
— Каивано? — округлил глаза Азим.
— Ты его знаешь?
— Да, это… Это и есть тот безымянный мафиози из статьи. Он тот, кто взял меня в рабство.
— Что ж, — протянул Малик. — Тогда все логично.
— Логично?
— Полагаю, он решил тебе отомстить. Ему стало известно, что ты наследник султаната и…
— Он хотел очернить мою репутацию и получить за это деньги. — Азим покачал головой. — Как же я не догадался?
— Хорошо, что мы вовремя узнали. Таблоиды не подхватят эту новость. Каивано уже арестован за похищение и издевательства над человеком. Над тобой. С его стороны было опрометчиво рассказывать такое журналистам.
Азим закрыл глаза.
— О нет.
Осознание ошибки было сродни ледяному ливню. Джохара ни в чем не виновна. Она не предавала его. А он обвинил ее, не задав ни единого вопроса. Чувство стыда сменило чувство страха. Он может потерять лучшее, что было в его жизни. Джохара права абсолютно во всем. Он действительно просто боялся. Он боялся и…
И любил ее.
Глава 16
Франция казалась совсем другой. Изменился дом, по которому она когда-то скучала. Изменился сад, изменилась ее комната. Люцилла и Томас, да даже любимый кот Гаврош стали как будто другими. Все они вместе не могли восполнить отсутствие рядом Азима.
Ее мужа. Мужчины, которого она любила.
Через день после возвращения Джохара сидела в саду с Гаврошем на коленях. На душе было так тяжело, что она едва могла шевелиться. В течение восьми часов полета она вспоминала все чудесные моменты этого месяца. Перечеркнутые последней беседой с Азимом. Как он мог подумать о ней такое?
— Джохара!
Удивившись, она повернулась и увидела маму. Джохара уже забыла, когда последний раз видела Наиму здесь.
— Мама?
Лицо матери было бледным, но она нашла в себе силы улыбнуться и села на скамейку.
— Надо почаще сюда приезжать, — сказала Наима. — Я совсем забыла, как здесь здорово.
Джохара просто смотрела на маму, не понимая, как реагировать. Их глаза встретились, и Наима вновь улыбнулась. На этот раз как будто искренне.
