Она вновь развернулась и вышла в коридор.
— Кейси! — Зеб побежал за ней и мгновенно догнал. Впрочем, только потому, что Кейси запуталась, надевая футболку. — Я лишь хочу, чтобы все было правильно.
Он испугался, увидев слезы, ручьями потекшие по щекам Кейси.
— Я поняла твою тактику, — говорила она. — Когда мы вместе, ты делаешь и говоришь то, что мне приятно. А потом все портишь. Играешь в идеального принца, чтобы потом превратиться в чудовище.
«О чем она вообще говорит?» — думал про себя Зеб.
— Я не пытаюсь быть чудовищем. Я думал, ты будешь рада получить от меня кольцо с предложением о свадьбе. Но вряд ли мы сможем вместе работать. Видеть друг друга и не прикасаться — лично для меня это невозможно. — Щеки Кейси залил гневный бордовый румянец. Злость словно сочилась из каждой клетки ее организма. — Так что это решение очевидно. Но мой ребенок не будет незаконнорожденным, поэтому ты все-таки выйдешь за меня. И мы будем воспитывать его вместе, хочешь ты этого или нет. И, черт возьми, мы будем счастливой семьей! Если ты, конечно… — Зеб тяжело вздохнул. — Если ты, конечно, хочешь быть со мной.
Кейси смотрела на него как на школьника, не выучившего урок. В спешке она даже не надела бюстгальтер, который теперь свисал из ее крепко сжатого кулака. Зеб говорил о счастье, которое в таком положении казалось недосягаемым.
— Ты так сильно боишься быть похожим на отца, — процедила Кейси. — Но ты так же решаешь все за меня. Ты решил, что я должна делать, не спросив мое мнение. Хочешь закрыть меня в этом доме и сделать зависимой от себя. Под видом опеки ты хочешь замаскировать вину, которую, видимо, чувствуешь. А это… — Кейси ткнула пальцем Зебу в грудь, — это именно то, что делал твой отец.
Эти слова ударили Зеба как обухом по голове. Боль от удара была настолько реальной, что он пошатнулся.
— Я ничего не хочу маскировать. Я не стыжусь тебя, чтобы что-то прятать! — Зеб слишком поздно понял, что перешел на крик. Но остановиться уже не мог. — Я лишь хочу, чтобы у моего ребенка было то, чего я был лишен! Это любящие родители, которым не все равно, как он будет жить. И будет ли вообще!
Лицо Кейси как будто смягчилось, но лишь на мгновение. Она по-прежнему была в ярости и говорила необычно низким голосом, отчего ее слова почему-то ранили с двойной силой.
— Я твоя сотрудница и будущая мать твоего ребенка. Которого я уже люблю, и ты мне тоже небезразличен. Но я не хочу прожить жизнь, выполняя твои приказы. Я подчиняюсь тебе на работе, но не в жизни. Если ты чего-то хочешь, это не значит, что я хочу того же. А сейчас я скажу тебе то, чего повторять не буду. Мне жаль, что у тебя было такое детство. Но это никакого отношения не имеет к тому, что происходит между нами. — Она утерла слезы, текшие по щекам. — Глупо вести себя, будто ты единственный, кто рос в неполной семье.
— Я не веду себя так.
Слишком поздно Зеб вспомнил, что мама Кейси погибла в аварии, когда Кейси было два года.
— Неужели? — Кейси подошла к нему ближе, и на секунду Зеб понадеялся, что прощен и что сейчас она поцелует его в щеку. Но Кейси остановилась. — Мне дорога моя жизнь, Зеб. Запомни раз и навсегда, что я не позволю твоим страхам управлять ей.
Она отвернулась и вышла в коридор. И на этот раз Зеб не стал ее останавливать. Потому что в нем поселилась ужасная догадка. Догадка, что Кейси права.
Какое-то время он просто стоял на месте как вкопанный. Будто окаменев, он посмотрел на обручальное кольцо в своей руке. Отец не связал бы свою жизнь с женщиной просто потому, что она беременна от него. Это неоспоримый факт. А в остальном?
Остального он не знал и, скорее всего, не хотел знать. Он даже толком не знал, что произошло между его родителями. Что больше всего обидело его маму — то, что Хардвик Бомонт оставил ее? Или было что-то еще? Может, он также заставил ее уйти с пивоварни?
Поведение Хардвика Бомонта вполне понятно. Он был женат на состоятельной, обеспеченной женщине. Сам Зеб всего на четыре месяца моложе Чедвика Бомонта. Разумеется, Хардвик сделал все от него зависящее, чтобы скрыть от мира Эмили и Зеба.
И Эмили Ричардс, мама Зеба, возненавидела его за это. А сам он, Зеб Ричардс, — живое напоминание своей матери о грехах его отца. Слишком наглядное напоминание, учитывая те же зеленые глаза. Возможно, поэтому она не смогла полюбить Зеба в достаточной степени. Выходит, во всем виноват не один Хардвик Бомонт.
Глава 13
Кейси не могла на это пойти. Более того, она уже не понимала, что значит «это». Сможет ли она быть с Зебом? Могут ли у них быть крепкие отношения, или все изначально обречено на провал? Сможет ли она работать с ним, или эта идея утопична? Если уйти с пивоварни, то что она будет делать?
Тяжело оставаться и женщиной, и пивоваром. К тому же она в положении. Какая пивоварня возьмет ее на работу, чтобы через несколько месяцев работы начать выплачивать материнское пособие?
Вся эта ситуация абсурдна. А теперь еще и пиво не попьешь, чтобы хоть как-то расслабиться. Только сейчас Кейси осенило — как она будет варить пиво, не пробуя его на вкус?
Вариант оставался один — обратиться к Чедвику. Он всегда найдет ей место в «Першерон драфтс», в этом Кейси была уверена. По крайней мере, раньше материнские пособия Чедвика не пугали. В любом случае «Першерон» — единственная пивоварня, работая на которой ей не придется менять место жительства. А еще ее будущий ребенок — Бомонт. На какую-то часть. По факту Чедвик будет его дядей, а это еще одно преимущество.
Но работа у Чедвика казалась сомнительным спасением. Кейси не шесть лет, а Чедвик ей не отец, чтобы успокаивать. Она взрослая женщина, которая сама заварила эту кашу. И решать свои проблемы она тоже будет сама.
Самое печальное, что Зеб прав. Некая связь между ними и впрямь существовала. Существовала и крепла с той самой минуты, когда Кейси впервые вошла к нему в кабинет. Когда они впервые встретились взглядами. Вспыхнула искра, вступила в действие химия, разгорелось сексуальное влечение. Все эти составляющие привели к умопомрачительному сексу. И когда Зеб делал все, как ей хотелось, он был в прямом смысле…
Идеален!
А когда Зеб был неидеален, он был таковым в самом мрачном проявлении.
Кейси заметила, что идет не к себе домой, а в сторону папиного домика на Брентвуд. Когда она росла в этом домике, он казался ей особняком. При этом Кейси никогда не хотела жить в настоящем особняке. Ее не влекли эти ловушки роскоши. И кольцо с бриллиантом ей было не нужно, сколько бы десятков ее зарплат оно ни стоило.
Кейси хотелось лишь того, что было в ее детстве. То есть папа, который научит менять проводку, бросать бейсбольный мяч и варить пиво. Папа, который всегда может защитить.
В детстве она не знала роскоши, которую можно купить за деньги. Но она была счастлива. Может быть, с ней что-то не так? Может, и впрямь нужно требовать чего-то большего от жизни?
