Наступило гробовое молчание. Напрягшись в кресле, Молли уставилась на Азраила так, словно он рассказывал анекдот, и она все ждет его окончания.
Азраил продолжал:
— В прошлом году я шесть месяцев прожил в Лондоне, заключая выгодные союзы и проводя кампанию против Хашема. Мало кто знает, что я делал в тот период. Если меня спросят, я скажу, что я женился на тебе, пока я жил в Лондоне.
Молли вытаращила на него зеленые глаза и от удивления открыла рот.
— Зачем ты это сделал? — в ужасе воскликнула она. — Что на тебя нашло?
— К сожалению, это еще не конец истории, — неохотно протянул Азраил. — Недавно я узнал, что публичное заявление о том, что мы женаты, считается в Джалии объявлением о законном браке. По словам нашего старейшего судьи, мы с тобой муж и жена.
Молли очень медленно поднялась со своего места.
— Нет. Это невозможно, — твердо сказала она.
— Извини, но такова ситуация, — мрачно возразил Азраил. — По закону мы женаты.
Молли недоверчиво посмотрела на него.
— Мы не можем быть женаты. Ты признал, что действовал необдуманно. Ты должен все исправить.
Азраил расправил широкие плечи.
— Боюсь, я не смогу этого сделать.
— Конечно, ты сможешь. — Молли повысила голос. — Ты говорил, что в Джалии твое слово — закон.
— Если бы это было так просто, Молли, — отрезал Азраил. — Но это не так. Задействовано много других факторов…
— Мне наплевать на другие факторы. Меня интересует только мое положение! — огрызнулась Молли и тряхнула головой. — Ты отменишь этот глупый брак или я тебя убью!
— Я не смогу быстро с тобой развестись. Я не имею права бросать женщину, не прожив с ней несколько месяцев.
— Ты псих из Средневековья! — заорала Молли. — Кто, кроме тебя, беспокоится о репутации женщины в наши дни?
— Я не стыжусь чести защитить тебя…
— Мне не нужна защита! — крикнула Молли. — Я сильная, независимая женщина, вполне способная постоять за себя.
— Но тебя похитили, а потом ты едва не погибла в пустыне. — Азраил усмехнулся.
— Только ты можешь меня этим упрекать!
— Я говорю об очевидном, — безразлично заметил Азраил. — За несколько дней я дважды спас тебя. Теперь я прошу тебя быть разумной.
— Со мной ты не был разумным! — Зеленые глаза Молли сверкали. — Ты пригрозил держать меня в плену, пока я не согласилась отказаться от обвинений в адрес Тахира. Но я поняла кое-что: в королевской семье Джалии одни сумасшедшие. Твой брат похищает меня, ты запираешь меня в крепости и говоришь, что мы женаты. Моего мнения даже не спросили!
— Я уверен, ты чувствуешь себя в ловушке, как и я, — вставил Азраил.
Молли побледнела и резко подняла голову. Итак, Азраил чувствует себя в ловушке, женившись на ней.
— Мы не можем пожениться без моего согласия, — пренебрежительно сказала она.
Азраил глубоко вздохнул.
— В те дни, когда писали этот закон, женщины не имели равных прав с мужчинами. К ним относились как к собственности.
— Сейчас не время шутить, Азраил, — язвительно ответила Молли и расправила тонкие плечи. Шелковая ткань платья натянулась на ее груди, привлекая внимание к ее соскам.
— Я не шучу, — тяжело выдохнул он. — К сожалению.
— Мы должны немедленно развестись! — свирепо проговорила Молли.
— Мои подданные уже празднуют по поводу того, что я женился. Что они обо мне подумают?
Молли уставилась ему в глаза.
— Меня это не волнует.
— Ты моя жена, и мои люди будут считать тебя королевой. Должны ли они платить за мою ошибку? Мою попытку защитить тебя?
Молли сердито отвернулась от него. Он назвал свою попытку защитить ее репутацию ошибкой, но она знала, что Морис назвал бы поступок Азраила благородным. Конечно, Морис старомодный человек, бывший военный, который верил, будто женщины слабый пол и им необходимо сильное мужское плечо. На самом деле дед Молли был единственным человеком, который пытался защитить ее от невзгод, пока она не познакомилась с Азраилом.
Она полагалась на деда, когда была подростком, а потом сама отстаивала собственные интересы. Короче говоря, ее потрясло то, что Азраил попытался защитить ее. Она вдруг ощутила себя хрупкой и женственной. Ей нравилось, что Азраил готов прийти ей на помощь, даже если он выбрал для этого неподходящие методы.
Яростно отмахнувшись от неуместных мыслей, Молли снова подошла к Азраилу. Ее грудь резко поднялась, когда Молли сделала вдох.
— Чего ты хочешь от меня? — спросила она.
Загипнотизированный красотой ее полной груди под платьем, Азраил отошел к окну, чтобы сосредоточиться на чем-то менее отвлекающем. Он знал, чего хочет от Молли, и понимал, что не получит желаемого.
— Я хочу, чтобы ты прожила здесь несколько месяцев и вела себя как моя жена, — резко признался он. — Потом мы решим, что делать.
— Но я не могу здесь оставаться! — воскликнула Молли. — Я должна работать и оплачивать проживание деда в интернате.
— Ты можешь привезти своего дедушку в Джалию, — произнес Азраил.
Вздрогнув, Молли яростно покачала головой.
— Нет, это не сработает. В его нынешнем состоянии перемены ему противопоказаны. Ему нужны знакомые лица и привычная обстановка, иначе он вообще потеряет связь с миром, — объяснила она. — О его переезде не может быть и речи. Я его очень люблю. Его комфорт и покой для меня важнее всего.
— Я оплачу счета по его уходу, а ты будешь регулярно ездить в Лондон, чтобы навестить его, — предложил Азраил.
Молли ощетинилась.
— Я не могу изменить свою жизнь в угоду тебе!
— Но это принесет пользу многим. Твоя жизнь в Лондоне намного лучше, чем здесь? Там тебя ждет мужчина? — Азраил резко вздохнул.
— У меня никого нет, — нетерпеливо призналась Молли. — У меня есть друзья, но из-за трех работ я редко с ними виделась. Теперь двух работ я точно лишилась. Все, что здесь произошло, принесло мне только проблемы. Почему ты, черт побери, не можешь просто все вернуть, как было, и решить эту проблему?
— Ты очень неразумная женщина. Ты требуешь невозможного, а потом обвиняешь меня, если я не могу тебе помочь.
— Итак, я неразумная? — Молли приложила руку к груди. — Но ведь тебе не придется отказываться от своей привычной жизни и независимости!
— Я не желаю жертвовать своей страной, — отчаянно возразил Азраил.
— Но я не твоя собственность, поэтому ты не можешь жертвовать мной без моего согласия! — Молли быстро вздохнула, ее зеленые глаза враждебно сверкнули. — Хотя, нет. Мы находимся в самой примитивной стране мира, где женщины являются такой же мужской собственностью, как и лошадь. Так что, возможно, тебе удастся пожертвовать мной без моего согласия!
