— Конечно, я не против, — сказала она и затрепетала от одной мысли о том, что увидит, как Азраил раздевается.
Сегодня их первая брачная ночь, но Азраил наверняка очень устал, потому что он редко спал более пяти часов подряд. Молли встала и начала снимать тяжелое парчовое платье изумрудного цвета.
— Я тебе помогу, — тихо произнес Азраил, спуская платье с ее напряженных плеч. — Не снимай изумруды. Мне нравится, когда они на тебе.
Она опустила руки, которые подняла, чтобы расстегнуть тяжелое ожерелье, и снова легла на кровать, пытаясь не выглядеть так, будто собралась подсматривать за Азраилом. Он сбросил тунику, снял хлопчатобумажные брюки и трусы-боксеры. Свет упал на его длинную элегантную спину, и Молли полубессознательно выдохнула. Азраил резко повернулся и поднял черные брови.
— Твоя спина, — покраснев, пробормотала она, спустилась с кровати и подошла к нему. Она провела пальцами по бледным старым шрамам, которые не омрачали его красоты. — Что с тобой случилось?
— Фируз приказал меня высечь, когда мне было семнадцать лет, — натянуто произнес он. — Шрамы все еще так заметны?
— Нет, они очень бледные, — неловко пробормотала она, глядя на него в ужасе. — Тебя высекли?
Азраил кивнул, явно не желая развивать эту унизительную тему. Обнаженный и прекрасный как бог, с бронзовой кожей, он подошел к бассейну и вошел в воду, очевидно ожидая, что разговор закончился.
Молли протопала босиком по песку к бассейну.
— Но зачем он это сделал? — Она старалась, но не могла промолчать.
— Женившись на моей матери, Фируз заключил соглашение с Хашемом о том, что ни моей матери, ни мне не позволят стать предводителем повстанцев в Джалии, которые боролись против правления Хашема. Ты должна понимать, что мой отчим боялся гнева Хашема, потому что Кварейн — бедная страна с очень небольшим военным потенциалом.
— И? — Молли ободряюще вздохнула.
Но это не сработало. Азраил, растянувшись в бассейне на камнях, молчал. Длинные черные волосы падали на его широкие мускулистые плечи. Сдавленно вздохнув, Молли разделась и вошла в бассейн, опустившись на ближайший плоский камень.
— И что было дальше? — произнесла она, желая, чтобы Азраил продолжал.
— После того как Хашем казнил моего отца, моя мать стала его самым лютым врагом. Она была очень смелой женщиной. Она собирала средства для повстанцев, и, пока я не стал достаточно взрослым, она являлась их фактическим лидером. Она приехала со мной в Кварейн, чтобы мы жили в безопасности, но ей было нелегко в браке с Фирузом. Он тяжелый, придирчивый человек, который делает повседневную жизнь окружающих невыносимой. Когда телефонные сообщения между его домом и повстанцами перехватили люди Хашема и сообщили об этом моему отчиму, моя мать оказалась в серьезной опасности.
Молли поморщилась.
— Конечно да.
— Чтобы защитить ее, я сказал, что именно я отправлял сообщения, и Фируз приказал меня высечь. Я убежден, он знал правду, но промолчал, потому что по-своему он любил мою мать. После того как виновного наказали, Хашем успокоился.
— Это один из секретов, который я, по-твоему, не захотела бы узнать, — догадалась Молли, успокаивающе поглаживая рукой его выпуклый бицепс. Азраил был таким скромным и так неохотно рассказывал о собственной смелости. Его явная сила очень нравилась Молли. Она знала, что, несмотря ни на что, она может положиться на Азраила. Он был очень силен, и его врожденная потребность защищать слабых восхищала.
— Зачем тебе об этом знать? — с искренним удивлением спросил Азраил, повернул голову в сторону Молли и уставился на нее темно-золотистыми глазами.
— Я не знаю, но мне интересно. — У Молли пересохло во рту. Она поздно заметила, что, несмотря на холодную воду в бассейне, Азраил возбужден.
— Иногда ты кажешься мне очень необычной женщиной, — резко выдохнул Азраил.
— А мне нравится, что мы с тобой так не похожи, — неуверенно сказала Молли. Она страстно желала прикоснуться к нему, но боялась сделать это неправильно.
Он наклонил голову и поцеловал ее полные красивые губы, а потом взял ее за руку и провел ею по своему телу. Азраил ахнул, когда ее тонкие пальцы коснулись его возбужденной плоти.
— Мы намочим постель, — выдохнула Молли, когда он уложил ее на кровать и опустился рядом.
Рассмеявшись, Азраил стал неторопливо покрывать ее тело поцелуями. Она не хочет рожать от него ребенка, но Азраил не будет думать об этом сейчас. Он насладится моментом, не задумываясь о будущем. В свою брачную ночь он не король Джалии, а обыкновенный мужчина, испытывающий непреодолимое желание к Молли.
Она толкнула его на подушки, прежде чем он снова ее поцеловал.
— Моя очередь, — покраснев, произнесла она и встала над ним на колени, задаваясь вопросом, с чего начать. Она поглаживала его широкие загорелые плечи и напряженные соски, плоский живот и бедра. Азраил постанывал и отслеживал каждое ее движение, а ей нравилось чувствовать свою власть над ним.
— Я хочу тебя прямо сейчас. Я не могу ждать, — хрипло простонал он, оттолкнул Молли и прыгнул с кровати. Он подошел к сундуку у стены и стал рыться в нем.
Надев презерватив, он вернулся к Молли, и она, широко раскинув руки, с нетерпением обняла его. Он резко и быстро вошел в нее, и ей захотелось кричать, но потом она вспомнила об охранниках у пещеры и о том, что в пещере нет дверей. Поэтому она тихонько захныкала и вдруг испугалась, что по непонятной причине Азраил остановится и отстранится от нее.
Сердце колотилось в ее груди, как колеса бешено несущегося поезда. Азраил ускорил темп, и она, ахнув, с беспомощным волнением подстроилась под его движения. Она извивалась под ним, ее тело горело, словно его охватило пламя. Наконец она почувствовала приближение кульминации и через мгновение забылась от пульсирующих и чувственных ощущений.
Намного позже, лежа в объятиях Азраила, Молли испытывала настоящее блаженство. До нее медленно дошло, что ребенок от Азраила, с которым она хочет быть до конца своих дней, даст новое развитие их отношениям. Но почему? Потому, что Азраил великолепный любовник? Потому, что он трудолюбивый, честный и благородный человек? Молли очень понравилось его кольцо и то, как Азраил украсил пещеру для их первой брачной ночи. Но сильнее всего ее привлекал в нем его героизм. Азраил страдал от ужасов, которые она даже не могла себе представить. От ужасов, о которых он не хотел ей говорить, боясь расстроить ее. Сердце Молли разрывалось на части, когда она представляла юного, гордого и уязвимого Азраила, терпящего боль и унижение ради своей матери. Теперь она представляла себе малыша или малышку, похожую на Азраила, и на душе у нее становилось радостно.
— Я подумала… о ребенке, — запинаясь, произнесла Молли.
— Нам не надо беспокоиться об этом, — тут же отрезал Азраил. — Забудь об этой идее. Я не думал рационально.
