Мрачный Азраил кивнул.
— Улыбнись, — слабо попросила она.
— Зачем? — рассеянно спросил Азраил. — У меня нет повода для улыбок.
Молли рассмеялась и изогнула полные губы в беспомощной усмешке.
— Посмотри на нас… Я бы умерла, если бы ты не нашел меня. Ты спас меня, за что я буду всегда тебе благодарна. Я в порядке, ты в порядке, мы оба в безопасности. Нам даже уютно, — прибавила она, показывая на костер. — У тебя есть повод для улыбки.
— Ты благодарна мне настолько, что откажешься от преследования моего брата? — резко спросил Азраил, стараясь не зациклиться на ее привлекательной улыбке, сверкающих глазах и удивительном оттенке прекрасных волос. Он не мог побороть свои естественные инстинкты.
Ее улыбка сразу померкла.
— Прости, нет. Я к этому не готова. Я думала, мы разговариваем просто так, и я старалась быть дружелюбной, — неуверенно прошептала она.
— Я никогда не говорю ничего просто так, — категорично признал Азраил. И он не умел дружить с женщинами.
В течение шести коротких месяцев в Лондоне в прошлом году Азраил встречался с женщинами, которые предлагали ему случайный секс так, словно это была тренировка в спортзале. Это был полезный опыт, который сначала шокировал его, а потом вызвал антипатию. Вероятно, из-за воспитания или консервативных традиций в стране Азраил не мог размениваться на случайные отношения. Вот поэтому он решил жениться. Но он понимал, что брак принесет ему другие трудности.
— Это ненормально, — тут же заявила Молли.
— Я не согласен, — хладнокровно отозвался Азраил. — Все, что я делаю, отражает мой статус, и меня оценивают по моему поведению.
Молли запрокинула голову, рыжие кудряшки танцевали вокруг ее раскрасневшихся щек.
— Тогда я тоже буду откровенна. Мне очень обидно из-за твоего постоянного опасения за своего брата. Ведь он спланировал мое похищение, — утверждала она.
Еще до того, как она закончила, Азраил резко встал.
— Мы не будем спорить об этом здесь и сейчас, — заявил он, глядя на нее с откровенным высокомерием.
— Я буду спорить с тобой, если я захочу, — ответила она, сожалея, что говорит немного по-детски.
Азраил прошел по пещере, взял фонарь и отнес его к седловым мешкам у стены. Молли была очарована его плавными движениями.
— Ты меня игнорируешь? — беспомощно спросила она.
— Я не хочу спорить, — нетерпеливо ответил он. — Особенно теперь, когда мы торчим вместе в этой пещере во время бури.
Она стиснула зубы.
— Я бы предпочла все выяснить.
— Мы не можем ничего выяснять, если ты не готова пойти на уступки. — Глаза Азраила предупреждающе сверкнули.
— Почему я должна уступать? — резко спросила Молли. На протяжении всего своего детства и юности она постоянно искала компромиссы. Ее мать умерла, а ее отец был к ней равнодушен. А мачеха не любила ее и отвратительно к ней относилась. Повзрослев, Молли поклялась никогда никому не уступать, пренебрегая своими желаниями. В настоящее время она могла уступать только Морису.
— Пока ты думаешь об этом, съешь батончик, — предложил Азраил, и его длинные загорелые пальцы коснулись ее ладони, когда он передал ей энергетический батончик. Молли вздрогнула и посмотрела в его сияющие глаза. У нее напряглись соски, а внизу живота разлилось приятное тепло. Она занервничала, потому что никогда не чувствовала ничего подобного. Она быстро шагнула в сторону и принялась поедать батончик, краем глаза наблюдая, как Азраил кормит коня.
— Как его зовут? — спросила она.
— Спайс. — Азраил любовно погладил шею жеребца. — Это лучший конь в моей конюшне.
— Я никогда не была так близко к лошади, — призналась Молли. — Хотя я выросла в деревне. Рядом с домом на поле паслись лошади, но я боялась к ним подходить.
— Подойди и поздоровайся с ним, — сказал Азраил, протягивая ей руку.
— Я не думаю, что…
Азраил изумленно разглядывал Молли.
— Ты же не боялась убегать в пустыню.
— Это совсем другое. Невежество было блаженством. Я не знала, что меня ждет. Я никогда не была в чужой стране, — произнесла она, но подошла к коню.
— Никогда? Ты ни разу не была за границей? — удивленно спросил Азраил, потому что всегда предполагал, будто в эпоху недорогих путешествий все западные люди часто ездят по миру.
— У меня не было возможности путешествовать, — неохотно призналась Молли. — Хотя ты вряд ли знаешь, о чем я говорю, учитывая богатство, каким Тахир хотел меня подкупить.
— В отличие от его жизни, моя жизнь не всегда была богатой, комфортной и безопасной. Возможно, получив мой жизненный опыт, он бы быстрее повзрослел. Многие месяцы, пока на нас с матерью охотились, мы жили в этой пещере.
— Вы жили здесь? — От удивления она вздрогнула. — На вас охотились? Кто?
— Хашем. Он казнил моего отца, и он хотел забрать меня у матери. Она жила здесь ради меня в очень трудных условиях. Она была принцессой, которая никогда не знала трудностей, — печально сказал он. — Она могла бы вернуться домой к своей семье в Кварейн, но она боялась, что правитель Кварейна потребует от нее отдать меня Хашему.
— Сколько тебе было лет? — воскликнула Молли, потрясенная тем, что узнала о его прошлом.
— Десять. — Азраилу раньше не приходилось объяснять свое происхождение, и он задавался вопросом, почему доверился Молли.
— Десять? — Молли ахнула. — Что за человек захочет передавать ребенка правителю, казнившему его отца?
Азраил с трудом сглотнул.
— Хашем был отцом моего отца и моим дедом. Если бы он поклялся не навредить мне, ему бы поверили, потому что после смерти моего отца я стал наследником Хашема.
— Твой дед казнил собственного сына? — прошептала она в ужасе.
Азраил мрачно кивнул.
— Мой отец возглавлял отряд повстанцев, — протянул он, и его удивительные золотистые глаза сверкнули. — Но двадцать лет назад повстанцы не были достаточно сильными, чтобы уничтожить Хашема, и переворот не удался.
— А твой отец поплатился жизнью, — подытожила Молли.
— Из уважения к нему и к тем, кто умер от рук Хашема, мы называем Хашема диктатором, а не королем. — Азраил взял Молли за руку и провел ею по гладкой и теплой шее Спайса. — Хашем был одержим абсолютной властью.
— Но твой народ, очевидно, не считает тебя похожим на него, иначе ты не стал бы королем, — сказала Молли, ошеломленная тем, что конь ткнул носом ей в плечо, явно радуясь ее вниманию и желая большего.
— Я всегда должен быть осторожен, чтобы не предать доверия своих людей.
Молли с сожалением подумала, что международный скандал, развязанный сводным братом короля, вполне может вызвать массу неприятностей. Но она англичанка, а не гражданка Джалии, и неблагополучная семейная история Азраила не должна влиять на ее праведный гнев по поводу того, как поступил с ней Тахир. Она ласкала коня, пытаясь сдержать злость оттого, что оказалась в затруднительном положении.
