– Ну как же? Целых 2 тысячи евро. Лично мне это совсем не нравится.
– Потери у нас были бы только в том случае, если бы мы сегодня продали свои активы. Но мы же этого не делаем.
– Столько денег псу под хвост, – не сдавался Марсель.
– Псы тут совершенно ни при чем, – не выдержала я.
Обстановка все больше накалялась. И тут госпожа Трумпф рассмеялась:
– Когда я пережила первый обвал курсов, то реагировала точно так же. Я проклинала тот день, когда купила эти несчастные акции. Я страшно боялась, что курс упадет еще ниже, так как во всех газетах были только отрицательные прогнозы. Все говорили о мировом экономическом кризисе, о вечной биржевой «зиме».
Мы с Марселем озадаченно посмотрели друг на друга. Об этом мы даже не задумывались. Оказывается, курс может упасть еще ниже!
Госпожа Трумпф с довольным видом усмехнулась. Казалось, сложившаяся ситуация ее совершенно не заботит.
– Я пережила не один такой кризис. Но через год-два курс всегда восстанавливался. Поэтому, когда на бирже случается обвал, я абсолютно не нервничаю.
Меня, однако, это не убедило:
– А что, если действительно началась вечная биржевая «зима», как вы только что выразились?
– Ответ содержится уже в самом слове «зима». Что такое зима? Одно из времен года. Сколько я живу, вслед за зимой всегда наступала весна, а затем лето. За летом следовала осень и снова зима. Сезонные изменения происходят на бирже точно так же, как и в природе. Так всегда было и всегда будет.
– Так, может, нам лучше было бы подождать и вложить деньги зимой? – предположил Марсель.
– Если бы мы точно знали, что скоро наступит зима, то конечно. Но мы же этого не знали. Курс точно так же мог и вырасти. И тогда бы мы кусали себе локти, что не вложили деньги раньше и за счет этого упустили прибыль.
Теперь настало время покупать дополнительные активы, как сказал отец Моники. Мы должны исходить из того, что через 3–5 лет курсы не просто вернутся к прежнему уровню, но и вырастут на 20–30 процентов.
В этом случае вложенные нами 10 тысяч евро превратятся в 12 или даже в 13 тысяч. Но если бы мы сегодня вложили еще 10 тысяч евро, то выигрыш составил бы от 50 до 60 процентов. И у нас было бы от 15 до 16 тысяч евро.
– Это потому, что мы купили бы по цене ниже номинала, – снова повторила Моника слова отца.
– А что такое ниже номинала? – спросила я.
– Это означает, что акции и паи фондов сегодня можно купить гораздо дешевле, чем они стоят в действительности. Но через какое-то время снова найдется покупатель, который заплатит за них истинную цену. В этом случае мы бы тоже получили неплохую прибыль.
Марсель, как всегда, был скор на решения и действия:
– Надо поторопиться и купить активы, пока их курс ниже номинала. Давайте сбросимся еще по две с половиной тысячи, чтобы еще раз вложить 10 тысяч евро. У меня такие деньги есть. А у вас?
Мы все неплохо зарабатывали, а Монике недавно подарили крупную сумму. Для госпожи Трумпф деньги вообще не представляли проблемы. У меня на счете тоже были кое-какие запасы, которые можно было вложить в дело. Но до двух с половиной тысяч мне не хватало 1370 евро. А залезать в копилки мечты я не собиралась.
Однако мне не хотелось, чтобы «Денежные маги» отказались от хорошей идеи из-за меня. И тут мне вспомнилось, что бабушка с дедушкой завели на меня сберегательную книжку, на которую регулярно вносили какие-то деньги. Это был подарок мне на совершеннолетие. Там уже должно быть не менее трех или даже трех с половиной тысяч евро.
Я поделилась этим соображением с остальными. Мы договорились на следующий день собраться на внеочередное заседание. До этого мне надо было поговорить с дедушкой и бабушкой. Ведь сберкнижка – это далеко не самый лучший способ хранения денег. Гольдштерн называл ее машиной по уничтожению денег.
Выйдя из «ведьминой избушки», я поспешила к своим собакам. Лишь после ужина мне удалось выбраться к бабушке с дедушкой. Там меня угостили вкуснейшими кексами и какао, ароматнее которого нет больше нигде в мире.
Я была уверена, что дедушка и бабушка сразу же поймут, какой благоприятный момент наступил сейчас для покупки активов. Но я жестоко ошиблась.
Родители уже неоднократно сообщали им о моих успехах, поэтому я сразу приступила к делу. Уплетая кексы, я рассказывала о нашем инвестиционном клубе. У меня с собой была папка с документами, подготовленными госпожой Трумпф, так что мне не составило труда объяснить суть наших вложений.
Дедушка был в ужасе:
– Кира, детка, это же так опасно! Ты потеряешь все свои деньги.
Я попыталась объяснить ему, что потерять деньги я смогу только в том случае, если буду продавать акции в период спада, что курсы акций всегда восстанавливаются, что за биржевой «зимой» всегда наступает «лето», что на бирже в долгосрочной перспективе наблюдается постоянная тенденция роста, что в прошлом было уже немало и более серьезных кризисов, чем сейчас, но в конечном итоге курс акций всегда рос.
Но все это его не убедило. К тому же на подмогу ему пришла бабушка:
– Кира, самое важное – это надежность. Мы повидали немало людей, которые лишились всех денег только из-за того, что поверили обманщикам.
– Но, бабушка, тут же совсем другое, – запротестовала я. – Эти фонды управляют миллиардами евро. Какой же здесь может быть обман? За ними следят государство и банки.
– Акции опасны, – не унимался дедушка. – Держись от них подальше.
– Да ведь вы даже не знаете, что это такое, – вырвалось у меня. – Как можно быть такими слепыми? Нельзя ведь судить о чем-то, не попробовав. Почему все незнакомое кажется вам опасным?
– Дети должны слушать старших, – наставительным тоном произнесла бабушка. – У нас большой жизненный опыт.
– Лучше синица в руках, чем журавль в небе, – поддакнул ей дедушка.
Я чуть не разревелась. Быстро попрощавшись, я побежала домой. Настроение у меня было ужасное. Они меня совершенно не слушали. Даже и думать было нечего о том, чтобы получить у них деньги для инвестиционного клуба. Более того, дедушка с бабушкой столько наговорили мне, что у меня и самой появились сомнения.
Придя домой, я сразу же позвонила Гольдштерну. К счастью, он был не занят. Я рассказала ему о падении курса и о том, как восприняли мою просьбу бабушка с дедушкой.
У него было отличное настроение:
– Ты должна понять своих стариков. Бабушка с дедушкой желают тебе добра. Они всего лишь хотят уберечь тебя от потерь и делают это так, как умеют.
– Но это же глупо. Они меня просто не слушают.
– Видимо, в жизни у них был отрицательный опыт, поэтому они хотят оградить тебя от неприятностей. Это же понятно. Ну а если серьезно, то ты должна быть им благодарна, потому что они действительно уберегли тебя от ошибки.
