Затем Роза почувствовала, что вместе с сундуком она куда-то поехала, ей стало совсем не по себе, и она ещё громче забарабанила кулаками.
Спустя пару секунд крышка открылась, и Роза увидела над собой лицо Ла Белиссимы, на котором остался ужасный театральный грим Царицы ночи.
– Ах, это ты здесь. Вот досада! – закатила глаза Ла Белиссима. – Ну, давай вылезай, да смотри не раздави моих драгоценных черепашек. Поспишь пока вот здесь, в углу, а утром я высажу тебя в Мюнхене.
И она, ухватив Розу за воротник, с поразительной для такой хрупкой на вид женщины силой вытащила её из сундука.
Оглядевшись вокруг, Роза не сразу поняла, что они едут на поезде, и догадалась об этом только тогда, когда увидела мелькающие за окном пристанционные постройки и стоящие на запасных путях вагоны.
– В Мюнхене?! – оторопела Роза. – Но у меня ни денег нет, ни паспорта! И я никого в Мюнхене не знаю…
Розу начинала охватывать паника – похолодело в животе, на глаза навернулись слёзы.
– Нужно было думать об этом раньше, до того, как вы со своей подружкой начали совать нос в мои дела и прятаться по моим сундукам. Ну всё! Я устала после спектакля и хочу отдохнуть, так что прекрати ныть и замолчи, – Ла Белиссима села, повернувшись спиной к Розе, вынула косметичку и начала снимать с лица грим.
Поезд тем временем понемногу набирал ход, и Роза, решительно смахнув слёзы, принялась думать над тем, как ей быть дальше.
«Что бы сделала на моём месте Вайолет?» – спросила она себя. Положение казалось Розе безнадёжным, но вдруг она увидела его. Он сверкнул ей словно показавшийся в ночи маяк… Иными словами, она увидела на стене в коридоре красную ручку стоп-крана. И ей сразу вспомнились сказанные Бабушкой слова: «Если вдруг понимаешь, что едешь туда, куда тебе не нужно, надо просто набраться мужества и дёрнуть стоп-кран».
Вне всякого сомнения, именно такой момент сейчас и настал. Роза бросилась в коридор, вскарабкалась на откидное сиденье, схватила красную рукоятку и изо всех сил потянула её вниз. Раздался жуткий визг тормозов, поезд резко замедлил ход, а затем и вовсе остановился. Ла Белиссима испуганно обернулась. Лицо у неё было покрыто размазанным гримом, одна накладная ресница отвалилась и прилипла к щеке словно паук. Увидев вцепившуюся в стоп-кран Розу, Ла Белиссима бросилась к ней.
Дверь тамбура с грохотом отворилась, и в вагон вбежала проводница – хорошенькая девушка с испуганным лицом.
– Что произошло?! Почему вы дёрнули стоп-кран?! – спросила она у Розы по-итальянски.
У Розы от страха пересохло во рту, и она чуть слышно прошептала:
– Вы… говорите по-английски?
– Да, в школе это был мой любимый предмет, – на хорошем английском ответила проводница.
– Отлично, – облегчённо вздохнула Роза. – Видите ли, в чём дело…
– Эта девочка – преступница и безбилетница! – гневно вмешалась в их разговор Ла Белиссима. – Я нашла её в своём сундуке.
– Вы нашли в своём багаже девочку-безбилетницу и не сообщили об этом? – удивлённо посмотрела на Ла Белиссиму проводница. – Вы её знаете? И почему вы считаете её преступницей?
– Разумеется, я собиралась сообщить… Только несколько позже, – замялась Ла Белиссима. – А о том, кто я такая, вам известно?
– В данный момент меня гораздо больше интересует, почему эта девочка оказалась в нашем поезде одна.
Ла Белиссима вытянулась и стала похожа на приготовившуюся к броску змею. Густо размалёванную змею.
– Я Ла Белиссима, всемирно известная оперная певица, а эта пронырливая девчонка, она… никто! Послушайте, в вашей бригаде есть проводник-мужчина, с которым я могла бы поговорить вместо вас?
Проводница какое-то время молчала, и Роза видела, как эта милая девушка старается сдержать себя, чтобы не высказать Ла Белиссиме всё, что о ней думает.
– Боюсь, что нет, мадам, – ответила наконец проводница. – Я, конечно, могу проводить вас к машинисту, но должна предупредить, что она у нас тоже женщина, – затем проводница повернулась к Розе и спросила: – Скажи, где сейчас твои родители?
– В Лондоне, – честно призналась Роза, но тут же спохватилась и быстро добавила: – А в Венеции я была со своими друзьями.
– И они до сих пор там?
Роза кивнула, и девушка тут же связалась по рации с машинистом. О чём шёл разговор, Роза не поняла, потому что говорили они по-голландски. Спустя минуту поезд дрогнул и медленно покатил назад, к вокзалу Венеции.
– Превосходно! Благодарю вас! – воскликнула Ла Белиссима, пытаясь улыбнуться проводнице. – По крайней мере, мне не придётся теперь возиться с этой поганкой всю дорогу до Мюнхена.
– Как тебя занесло в сундук? – спросила Розу проводница, совершенно не обращая внимания на слова Ла Белиссимы.
– Из-за черепашек, – ответила Роза.
– Черепашек? – озадаченно переспросила проводница. – Покажи, пожалуйста.
Ла Белиссима, естественно, принялась протестовать, кричать, размахивать руками, но проводница, по-прежнему игнорируя звезду мировой оперной сцены, молча осмотрела сундуки. Затем повернулась и очень вежливо спросила Ла Белиссиму:
– Мадам, могу я попросить вас показать мне документ, разрешающий вывоз этих черепашек из страны?
Тем временем на перроне вокзала друзья Розы продолжали препираться с дежурным по станции. И только один Арти заметил кое-что странное и крикнул:
– Тихо! Смотрите, поезд остановился!
Тут все как один замолчали и уставились в ту сторону, куда отправился поезд.
– Вы совершенно правы, молодой человек, – сказал дежурный по станции. – Это означает, что либо возникли какие-то проблемы с составом, либо кто-то сорвал стоп-кран.
– Конечно! – радостно воскликнула Бабушка. – Какая Роза молодец! Очень умная девочка и усваивает всё буквально на лету. Очевидно, она обнаружила, что находится в поезде, который везёт её не туда, куда ей нужно, и дёрнула стоп-кран точно так, как я её учила. Вот увидите, через пару минут поезд снова будет у нашей платформы!
Все уставились на неподвижно стоящий поезд. Переносная рация дежурного по станции ожила, и сквозь треск электрических разрядов в ней по-итальянски забулькал чей-то голос.
