Он потянулся к Илуке, желая прикоснуться к ней, но девушка, взглянув на графа, сказала:
— Я сейчас пожелаю спокойной ночи мистеру Арчеру, а потом пойду спать.
Она не стала дожидаться согласия графа или дальнейших слов лорда Марлоу, а быстро пошла через комнату, и ее походка была настолько грациозна, что все, мимо кого она проходила, провожали ее взглядом. Она подошла к роялю и остановилась. Д'Арси Арчер взглянул на девушку и убрал руки с клавиатуры.
— Я хочу пойти спать, — тихо сообщила Илука.
— Мне очень жаль, но они так настаивали, чтобы вы спустились, я ничего не мог поделать.
— Я понимаю. Но теперь ведь я могу уйти?
— Это непросто… — начал было он, но замолчал, поскольку подошел граф.
— У меня есть идея, которая, надеюсь, вам понравится, — проговорил Лэвенхэм, когда Арчер поднялся со стула.
— Какая, милорд?
— Чтобы вы завтра остались у меня и дали еще одно представление за ужином.
Илука хотела сказать, что это невозможно, но увидела откровенный восторг в глазах мистера Арчера.
— В общем-то, — продолжал граф, — завтра я предполагал развлекать гостей иначе, но, уверен, ничто не доставит им большего удовольствия, чем повторение вашего представления или какой-то иной его вариант. Могу заверить вас: вы не останетесь внакладе.
— Я в восторге, ваша светлость, — признался старый актер, — но сперва я должен получить согласие мадемуазель.
Он посмотрел на Илуку, и девушка поняла: он умоляет ее, и если надо, он готов встать на колени, только чтобы она согласилась.
— Вы мне говорили, что хотели бы увидеть Аполло, — граф повернулся к Илуке, — я рад буду показать вам и остальных лошадей. Мы можем посмотреть их утром, перед тем как я с друзьями уеду на скачки. А пока меня не будет, дом и сад в вашем распоряжении, надеюсь, там найдется для вас немало интересного. Пока он говорил, Илуке не давала покоя мысль: надо отказаться и настоять на том, чтобы мистер Арчер посадил ее в почтовую карету. Ей надо поскорее отправляться в Бердфордшир.
Но если она так поступит, это будет чересчур жестоко по отношению к старику. Он лишится возможности получить хорошие деньги, в которых он страшно нуждается. Разве это не эгоистично с ее стороны? И что она сама от этого выиграет?
Каким бы шокирующе необычным ни казалось ее пребывание в доме графа Лэвенхэма (а может, и предосудительным — одна, среди такого числа пьющих мужчин, в роли актрисы!..), но это куда интереснее, чем сидеть в мрачной гостиной в Стоун-Хаусе и слушать придирки тети Агаты. Мужчины ждали ответа Илуки.
Чувствовалось, граф уверен: она не откажет ему.
Заметив уже мелькнувшую на его губах победоносную улыбку, ей ужасно захотелось сказать: «Нет!»
Но, посмотрев в лицо мистера Арчера, она передумала.
Снова эти несчастные, молящие глаза спаниеля, взирающего на всемогущего хозяина… и Илука медленно произнесла:
— Было бы жаль после доставленного сегодня вашей светлости удовольствия завтра разочаровать вас.
— Я совершенно уверен, что подобного не случится, — ответил граф. — Во всяком случае, давайте рискнем.
Теперь он уже откровенно улыбался, и она раздраженно сказала:
— Ну что ж, я согласна выполнить пожелание вашей светлости, но сейчас я отправляюсь спать.
— Хорошо, — величественно произнес граф. — Но прежде чем вы уйдете, я надеюсь, вы согласитесь спеть дня моих друзей, и так разочарованных вашим отказом разделить их компанию. Я был бы очень благодарен, если бы вы спели.
При этом он посмотрел на д'Арси Арчера, и Илука поняла: Лэвенхэм готов щедро заплатить за исполнение лишней песни.
— Вы не слишком утомитесь? — заботливо спросил актер, усаживаясь за рояль.
Видно было, что он в восторге от ее успеха, а больше всего — от перспективы остаться еще на одну ночь и заработать побольше денег.
— Нет, все в порядке. А что мне спеть?
— Песню, хорошо им знакомую. — Он понизил голос и добавил: — Сейчас, когда они так замечательно поужинали, им понравится все, что угодно. Так что не волнуйтесь.
— А я и не волнуюсь, — ответила Илука.
И тут же она увидела лорда Марлоу, уставившегося на нее. Пока они беседовали с графом, он пересек комнату и пробрался к роялю. Лэвенхэм повернулся к друзьям:
— Я уговорил мадемуазель Илуку спеть нам перед сном. Кроме того, она обещала завтра вечером снова развлечь нас танцами.
Гости одобрительно зашумели. д'Арси Арчер без промедления взял первые аккорды песни баварской девушки «Принеси мою метлу». Илука встала рядом с ним и увидела, как граф направился к двери, открыл ее и что-то сказал лакею.
«Неужели ему не интересно послушать, как я пою?" — изумилась она, но граф Лэвенхэм уже закрыл дверь и прислонился к стене. Он внимательно слушал Илуку. Всем гостям песня очень понравилась — мистер Арчер не ошибся.
Едва девушка умолкла, как раздался оглушительный взрыв аплодисментов. Она поклонилась, улыбнулась мистеру Арчеру, и они направились к выходу. По внезапно лорд Марлоу преградил им путь:
— Это, мадемуазель, было прекрасно. И я хочу воспользоваться возможностью сделать вам комплимент.
Он намеревался взять ее за руку, но Илуке удалось увернуться, и, прежде чем он попытался помешать ей, она была у двери, которую уже открыл граф.
— Спокойной ночи, — сказала Илука графу Лэвенхэму.
Но он вышел следом в холл, притворив дверь салона.
— Мне понравилось ваше пение, — признался он. — Но ваш танец — это нечто особенное. Настолько не похожее на все виденное мной до сих пор, что мне совершенно непонятно, почему вас никто не знает.
— Вы умеете говорить комплименты, милорд, — улыбнулась Илука. — Вам, наверное, трудно будет поверить, но у меня нет никакого желания стать известной. Я совершенно счастлива и без этого.
— Вы хотите сказать… — проговорил он, следуя за ней к лестнице, — что театр не кружит вам голову и вы не сходите от него с ума? Вы не одержимы сценой, хотя выбрали карьеру актрисы?
— Депо в том, — призналась Илука, — что я не хочу ничего иного, кроме как оставаться самой собой и самовыражаться. Для себя.
Произнося столь неточную, неопределенную фразу, она надеялась, что отвечает умно и немного загадочно.
Илука ничуть не лгала, она говорила чистую правду, а если он поймет по-своему, то это его дело.
Но девушка заметила его проницательный взгляд. Граф смотрел на нее изучающе, как будто догадывался, что у нее есть основания отвечать уклончиво, и был полон решимости выяснить причину.
Они подошли к лестнице, ведущей наверх.
Она протянула руку:
