— Спокойной ночи, милорд. Он не ответил, но взял нежную руку Илуки в свою, не отрывая холодных серых глаз от ее лица.
Она посмотрела на него, хотела сказать что-то насмешливое, но фраза умерла на ее губах. Вместо этого Илука молча глядела в серые глаза графа, чувствуя, что он хочет ей сказать нечто важное. Она и понятия не имела что.
А потом раздался шум голосов, смех — видимо, открылась дверь салона, — и она отняла свою руку и молча поспешила наверх.
Илука не оглядывалась, хотя чувствовала, что он стоит на прежнем месте, у подножия лестницы.
«Он озадачен, — сказала она себе. — Он понимает, что я не обычная актриса, но не может догадаться, в чем именно дело. Ему не следует быть слишком любопытным».
Когда она поднялась и повернула налево к своей комнате, появилась пожилая горничная.
— Простите меня, мисс, — сказала она, — но я должна переселить вас в другую комнату.
— Переселить? — спросила Илука. — Почему?
— Его светлость решил, чтовасне очень удобно устроили, — ответила женщина. — Пойдемте, я вам покажу, где вы сегодня будете спать.
Илука удивилась — комната ей нравилась, такая уютная, хотя и небольшая, приятная и покойная.
Она отправилась следом за горничной, в другую часть большого дома.
Они шли долго, пока горничная не открыла комнату гораздо большую и более роскошную. Да, ее не сравнить с прежней, это верно.
Именно такие комнаты и должны быть в доме, выстроенном и декорированном в стиле раннего георгианства.
Раскрашенный потолок, закрытые панелями стены, на окнах длинные занавеси с ламбрекенами и бахромой, красивая, на четырех позолоченных столбиках кровать, искусно вышитый шелковый балдахин… Илука подумала: все это привело бы ее мать в настоящий восторг.
Девушке захотелось спросить, почему ее перевели в другую комнату, но вошли еще две горничные. Они принялись развешивать ее одежду, которую вынимали из открытых сундуков.
Она решила, что сейчас не время для расспросов, и только сказала:
— Я была бы очень благодарна, если бы вы мне помогли снять платье. Я очень устала. Я уже едва держусь на ногах и, наверное, как только коснусь подушки, сразу засну.
— Надеюсь, мисс, — проговорила одна горничная голосом Ханны.
Воспоминание о старой служанке вернуло Илуку к действительности. О, если бы Ханна оказалась здесь… Она не одобрила бы ее поведение иуж тем более ее согласие повторить выступление завтра, то есть продлить это безумие на целый день.
— Бедная милая Ханна, — пробормотала Илука, пока горничная помогала ей снять платье и развешивала его.
Другая служанка показала дверь в ванную, которая также поразила Илуку: ванна была вделана в пол.
— Как необычно для георгианского дома! — воскликнула она.
— Его светлость построил это, — объяснила горничная не слишком одобрительным тоном. — По большинство леди предпочитают мыться в своих спальнях, как это и принято. Илуке захотелось рассмеяться: она знала, насколько неодобрительно слуги обычно воспринимают что-то новое.
Но пока она в доме графа, уж она-то позволит себе побаловаться столь оригинальным новшеством.
Горничные присели в реверансе и вышли. Оставшись одна, Илука закрыла дверь на ключ.
Провожая дочь в долгое путешествие, мать сказала дочери на прощание:
— Я надеюсь, дорогая, что гостиница, в которой тебе придется ночевать, не окажется слишком неудобной. И не забудь, пожалуйста, запри как следует дверь. А если замок не слишком надежный, поставь к двери стул.
Илука улыбнулась:
— Не забуду, мама, но вряд ли грабители соблазнятся моими скромными пожитками.
— Стоит опасаться не только воров, — ответила леди Армстронг. — Словом, не забудь. Ладно?
— Конечно, мама, обещаю, не беспокойся, — сказала Илука. — Я запру дверь, помолюсь и непременно почищу зубы.
Дочь рассмеялась, а леди Армстронг нежно обняла Илуку и добавила как будто про себя:
— Ты слишком хорошенькая, моя прелесть, чтобы путешествовать в дилижансе, а не в частном экипаже с двумя сопровождающими.
— Я буду в безопасности, — уверила Илука мать, — даже самому глупому фермеру-мужлану не придет в голову, что из меня может получиться достойная жена. Так что никто не будет на меня покушаться. Да еще под неодобрительным взглядом Ханны.
Педи Армстронг рассмеялась:
— Да, верно, дорогая. По все-таки я беспокоюсь. Не забудь о моих словах.
Илука поцеловала мать на прощание и подумала, что она зря волнуется.
Вряд ли воры, разбойники или бандиты нападут на нее, когда рядом верная Ханна.
Но Ханны больше нет, а она оказалась участницей приключения, которое невозможно было бы придумать, сидя дома или спокойно трясясь в дилижансе. Для всей этой истории надо было, чтобы он перевернулся, сорвавшись в яму.
«И уж, конечно, я никак не ожидала спать в такой роскошной комнате.
Она помылась в римской ванне, там был даже элегантный умывальник с горячей водой и блестящий медный таз, накрытый стеганым одеялом, долго сохраняющим тепло.
Потом Илука задула свечи, все, кроме двух — возле постели, и встала на колени помолиться на ночь.
Илука помолилась за Ханну, за бедную умершую актрису. Она поблагодарила Бога, подарившего ей столь волнующий вечер, попросила, чтобы граф оказался добр к мистеру Арчеру и старик получил бы возможность выступить у друзей графа Лэвенхэма.
Наконец она попросила прощения за вынужденную ложь, за то, что совершает поступки, которые никогда бы не одобрила мать.
«Но я уверена, было бы неправильно и жестоко не помочь бедному мистеру Арчеру», — все-таки добавила про себя она.
Закончив молиться, Илука подумала. как было бы хорошо заранее знать ответы на все вопросы и не гадать, что будет и как. А потом покачала головой: нет, едва ли. Может быть, ответы таковы, что они огорчат еще больше, чем неизвестность?
Девушка еще раз оглядела комнату и легла в постель.
Матрасы были мягкие и удобные, подушки сделаны из нежнейшего пуха, а простыни — из великолепного льна, самого лучшего, какой ей доводилось видеть.
Да, его светлость живет в роскоши.
Она не стала задувать оставшиеся свечи: комната была необычайно красивой, и ей хотелось рассмотреть ее до мельчайших деталей и представить себе некую графиню, в далеком прошлом спавшую здесь.
Интересно, не гостила ли здесь королева Аделаида? Эта комната вполне бы подошла для нее.
Внезапно раздался стук в дверь. Она изумилась.
Стук был слабый, осторожный, и девушка подумала, что ей показалось. Но нет, стук повторился. Уже громче.
