Американский психолог Герман Виткин в середине XX века разработал методику, позволяющую оценить зависимость восприятия и поведения человека от перцептивного поля. В одном из опытов испытуемые, находясь в темной комнате, наблюдали за светящимся стержнем, расположенным внутри светящейся рамки. Наклон стержня и рамки изменялся. Нужно было сигнализировать, когда стержень оказывается в вертикальном положении, не отвлекаясь на рамку. Полезависимые испытуемые допускали ошибки, ориентируясь на рамку, поленезависимые оценивали положение самого предмета, не ориентируясь на фон.
Профессор социальной психологии Ричард Нейсбит провел ряд аналогичных экспериментов с участием американцев и представителей Восточной Азии. Оказалось, что азиаты больше ориентируются на контекст и склонны воспринимать предмет в его отношениях со средой. Американцы скорее воспринимали объект как таковой, обращая меньше внимания на перцептивное поле. Упрощая, можно сказать, что для жителя Запада мир состоит из отдельных (дискретных) объектов, а для азиата мир – это континуум отношений в структуре сложного целого.
Взгляд западного человека на мир можно назвать аналитическим: нужно вычленять отдельные объекты и управлять ими. Восточный человек, напротив, видит мир холистически: обращая внимание на материал и среду, он скорее стремится к гармонии с миром, чем к управлению им.
Указанные особенности восприятия меньше выражены у людей, ассимилировавшихся в чужой культуре. Поэтому их нельзя объяснить врожденными особенностями функционирования нервной системы. Скорее, они являются результатом развития человека в определенной культурной среде.
Первобытная магия
Вы когда-нибудь задумывались над смыслом ритуальных действий суеверных людей? Человек может бояться произносить что-то вслух (чтобы не «сглазить») или прикалывать к одежде булавки, чтобы избежать чего-то плохого. Кто-то скрещивает пальцы в кармане, а кто-то круговым движением руки «очищает ауру». Часто подобные действия свидетельствуют о психической патологии. Но иногда они являются следствием развития в определенной культуре.
Магическое мышление наиболее характерно для представителей первобытных культур (поэтому его можно называть первобытным). Знаменитый антрополог Джеймс Джордж Фрэзер (1854–1941), собравший огромное множество свидетельств о первобытной культуре, оставленных путешественниками и миссионерами, предлагал различать два вида магии.
Имитативная магия основывается на принципе подобия: вещи, подобные друг другу, взаимосвязаны, а значит, действуя на одну вещь, мы тем самым действуем и на другую. Например, если в ритуальном танце проткнуть изображение какого-либо человека, то тем самым можно нанести ему вред.
Контагиозная магия основывается на принципе заражения или контакта: вещи, когда-либо бывшие в контакте, остаются в контакте постоянно. Поэтому, например, целебную мазь можно смело наносить не на рану, а на нож, которым рана была нанесена.
Люсьен Леви-Брюль.
Часто эти виды магии сочетаются: так, куклы, используемые в магии вуду, могут быть чьим-то подобием и в то же время содержать материал, который ранее был в контакте с данным человеком (в том числе его волосы).
Поскольку Фрэзер, объясняя первобытную психику, опирался на традиции английской школы ассоциативной психологии, он связал описанные виды магии с механизмом ассоциации. Имитативная магия сводится к ассоциации по сходству, а контагиозная – к ассоциации по смежности.
Представители английской антропологической школы (Э. Тайлор, Дж. Фрэзер и др.) придерживались эволюционной теории развития культуры. Однако они не переносили идею развития в область психологии: законы психической деятельности считались универсальными. С этой точки зрения, психика дикаря отличается от психики цивилизованного человека лишь по содержанию (например, по объему знаний), а не по существу.
Оппонентом Фрэзера был французский ученый Люсьен Леви-Брюль (1857–1939), который доказывал, что «первобытное мышление» имеет свои качественные особенности, не сводимые к механизму ассоциации. Работы обоих великих ученых послужили демистификации феномена магии.
Когда к нам прилетит железная птица?
«Суеверные» голуби Скиннера совершали наклоны головой, чтобы получить еду, хотя в действительности еда автоматически поступала в клетку через определенные интервалы времени. Могут ли люди вести себя как голуби Скиннера? Является ли пятерка на экзамене следствием того, что мы писали «счастливой» ручкой? Всегда ли есть причинно-следственная связь там, где мы воспринимаем ее субъективно?
Согласно наблюдениям антропологов, представители первобытных племен понимают причинно-следственные отношения не так, как мы. Если их постигает какое-то несчастье (например, засуха или эпидемия), они могут усмотреть его причину в совершенно посторонних вещах: «виноватыми» могут оказаться странные одежды приезжих миссионеров, портрет английской королевы и т. п.
Жители островов Океании когда-то могли видеть, как на военные базы приземляются самолеты с провизией и другими грузами. С тех пор они прилагают все усилия, чтобы самолет прилетел и к ним: подражая военным, они ходят строем с деревянными «ружьями», зажигают «сигнальные огни» и даже строят «самолеты» из веток. Этот феномен называется карго-культом (от исп. cargo – груз).
До сих пор на некоторых островах Океании местные племена проводят военные ритуалы и стоят самолеты из веток, чтобы прилетели настоящие самолеты с провизией и другими грузами.
Можно предположить, что первобытные люди просто не обладают достаточными знаниями, чтобы связывать причины и следствия. Однако антрополог Люсьен Леви-Брюль подверг такое объяснение сомнению. По его мнению, дело не в знаниях, а в своеобразии «первобытного мышления». Этот тип мышления подчиняется не законам логики, а закону партиципации. Под партиципацией (или «мистическим соучастием») Леви-Брюль понимал усмотрение связи между разными явлениями как непосредственно очевидной и не требующей доказательства. Например, «очевидно», что железных птиц привлекают люди, марширующие со странными палками в руках…
Леви-Брюля часто упрекали в том, что он провел слишком резкую грань между первобытными и цивилизованными людьми. Но его несомненной заслугой является описание феномена партиципации. Л. С. Выготский считал партиципацию проявлением одной из стадий развития мышления.
