А потом Куин слегка отстранился и пристально посмотрел ей в глаза.
— Почему ты вернулась? — спросил он, крепко ухватив ее за бедра.
Легонько потершись щекой о его щеку, Кэл вдруг поняла, что видит в его глазах сомнение и страх. Страх, что она не разделит его чувств…
Кэл сглотнула.
— Я вернулась домой, потому что мой дом там, где ты. Ты всегда был моим лучшим другом и самой сильной привязанностью. Ты будишь во мне все самое лучшее, и рядом с тобой мне самой хочется быть лучше.
Зеленые глаза разом потеплели.
— Мы признаемся друг другу в любви?
Не отводя глаз, она медленно кивнула. Но Куин явно ждал продолжения, и тогда она решилась:
— Я люблю тебя. — И всегда любила. — Я так тебя люблю.
— А я тебя. — Изо всех сил прижимая Кэл к себе, Куин легонько поцеловал ее в макушку. — Черт, детка, ты просто не представляешь, как я по тебе соскучился.
— Я тоже соскучилась. И раньше даже и представить не могла, как долго тянется ночь, когда тебя нет рядом. Я не думала, что ты сможешь меня полюбить, но поняла, что сама без тебя не выживу. Я должна быть рядом, даже если и останусь для тебя всего лишь подругой.
Мужские руки спустились ей пониже спины, ухватив совсем не по-дружески.
— Можно подумать, мы сможем и пять минут усидеть в одной комнате, не срывая друг с друга одежду. Кстати говоря…
— А как же великие признания? — усмехнулась Кэл. — Я-то думала, мы еще пару часов будем признаваться.
— Лучше всего романтика дается мне без одежды, — объявил Куин, уверено задирая ей свитер.
Охотно поднимая руки, она помогла ему себя раздеть, но вместо того, чтобы прижать к себе, Куин слегка отодвинулся.
— А тебе именно это и нужно? Романтику?
— А у меня есть шанс ее получить?
— Я на все готов, лишь бы ты была счастлива. Дружба, уважение, любовь — все это само собой разумеется. Пусть романтика и не мой конек, но ради тебя я готов попытаться.
В этих словах было столько искренней нежности, что у нее дрогнуло сердце.
— Мне не нужны показные жесты, мне нужен ты. Иногда говори, что любишь, и почаще раздевай, думаю, этого хватит.
— Без проблем. Я люблю тебя, всегда любил, и эта любовь для меня так же естественна, как дыхание.
— И для меня.
В зеленых глазах вдруг появилась грусть.
— Кэл, а как же дети? Я не смогу их тебе подарить.
— Посмотрим. Я все еще в этом не уверена, да и в любом случае вдвоем мы обязательно что-нибудь придумаем.
Она в очередной раз пристально вгляделась в искристые глаза, сильный подбородок, небритые щеки, чуть отросшие волосы… И внезапно рассмеялась, потянувшись к его виску.
— Что?
— Кажется, мама одобряет. — Она показала белое перышко, которое только что вытащила у него из волос.
Легонько тронув перышко, он крепко прижал ее к себе:
— Рыжая, я люблю тебя.
Чувствуя бешеный ритм его сердца, Кэл осознала, что и для нее наконец-то настала та часть сказки, где ее герои живут долго и счастливо.
