Как позже пояснил экономист Пол Кругман в другой статье для журнала Slate, люди накапливали купоны в ожидании будущих потребностей
[47]. Но все не могут копить что-то одно одновременно. (С чьими детьми будут сидеть бебиситтеры, если все придерживают купоны?) Кругман объясняет: «В результате большинство родителей старались пополнить свои запасы купонов на услуги приходящих нянь, по возможности приглядывая за детьми самостоятельно и отказываясь уходить из дома. Но решение одной пары куда-нибудь сходить означает шанс для кого-то другого предложить свои услуги — в результате няням стало трудно зарабатывать купоны. Осознав это, родители начали еще неохотнее использовать свои резервы купонов, прибегая к услугам нянь только в особых случаях и, следовательно, еще больше ограничивая их возможность заработать». Кооператив бебиситтеров столкнулся с явлением, эквивалентным спаду деловой активности. Если же говорить об экономике в целом, рациональная реакция одной семьи на слабеющую экономику (более редкие походы в ресторан, отсрочка покупки нового автомобиля и тому подобное) усугубляет экономические проблемы, поскольку рестораны и автодилеры вынуждены увольнять сотрудников, которые, в свою очередь, начинают тратить меньше денег и, следовательно, способствуют дальнейшему распространению болезни экономики. Так же, как в кооперативе бебиситтеров бережливость одного человека снижает доход другого — явление, ставшее популярным благодаря выдающемуся экономисту ХХ века Джону Мейнарду Кейнсу и известное как «парадокс бережливости».
Кооператив приходящих нянь из Вашингтона привлек к себе внимание тем, что ему удалось найти простое решение проблемы — выдавать больше купонов. По словам Кругмана, как только они начали это делать, родители с большей готовностью стали уходить из дома, оставляя детей на нянь, в результате чего возможности последних существенно расширились, и все были довольны. Помните, мы говорили о щелчках кнопок на компьютерной клавиатуре, посредством которых ФРС создает ранее не существовавшие деньги? С точки зрения намерений и целей Федеральная резервная система таким образом решает проблемы, весьма похожие на историю кооператива бебиситтеров. Конечно, ФРС не раздает деньги. Для снижения процентных ставок и вливания ликвидности в систему центральный банк использует кредитно-денежную политику (об этом мы подробнее поговорим в главе 5). И все же вас не может не поразить этот весьма странный факт: повышение доступности бумажек без внутренней стоимости — будь то купон кооператива приходящих нянь или доллары для крупнейшей экономики мира — существенно меняет поведение людей.
Таким образом, все вышесказанное приводит нас к интересному парадоксу, связанному с современными деньгами. Получается, что американский доллар — наихудшая из возможных форма денег. Он не имеет внутренней стоимости и по природе недефицитен. Нет никаких физических ограничений ни в скорости, ни в степени, в которой он может обесцениться. История полна примеров того, как правительства, когда позволяют бумажные деньги, начинают действовать не наилучшим образом. Взять хотя бы случай с Джорджем Вашингтоном и Континентальным конгрессом. (В период американской революции мятежные колонии печатали собственные бумажные деньги, континентальные. Со временем они настолько обесценились, что в лексикон вошло выражение not worth a continental
[48].) Даже успешно решивший проблему вашингтонский кооператив приходящих нянь впоследствии пострадал от инфляции: переизбыток купонов привел к нехватке бебиситтеров, потому что слишком много людей хотели их нанять
[49].
Как ни странно, доллар США можно считать и наилучшей формой денег. Он широко распространен и характеризуется предсказуемой покупательной способностью относительно широкой корзины товаров. С этой точки зрения доллар лучше золота или серебра (или консервированной скумбрии), потому что менее подвержен колебаниям стоимости, особенно дефляции. Ответственный центральный банк может увеличивать предложение денег любыми темпами, обеспечивая ценовую стабильность. Во времена экономических трудностей нужное число щелчков по компьютерной клавиатуре в нужный момент позволяет сохранить рабочие места и повысить доходы населения.
Конечно, определение нужного количества щелчков в нужное время сопряжено с немалыми трудностями. Фидуциарные деньги потенциально либо намного лучше, либо намного хуже товарных. В нестареющей экономической классике «Златовласка и три банкира» Зимбабве безрассудно штампует новые деньги и гробит экономику страны стремительной инфляцией, а Япония на протяжении двух десятилетий позволяет ценам дрейфовать вниз, из-за чего страдает от экономического кризиса. Златовласка же ищет управляющего центральным банком, способного установить именно такие цены, в которых нуждается экономика. Но оказывается, практически все, что касается назначения цен, гораздо сложнее, чем представляется поначалу.
Глава 3. Наука, искусство, политика и психология цен
Цент теперь не стоит и десятицентовика.
Йоги Берра, американский бейсболист
Дэн Дуган — государственный агент. Он трудится, оставаясь в тени, чтобы наши демократические институты работали лучше. Мало кто из американцев вообще знает о существовании такого вида деятельности. Данные, собираемые Дугом, засекречены; его источники анонимны. Журнал Boston Globe, проведя исследование призрачной сети Дугана, описал его так: «Госагент с массивным ноутбуком под мышкой, окруженный плотной завесой секретности»
[50]. И все же именно благодаря деятельности Дэна и сотен его таких же анонимных коллег становятся возможными многие виды повседневной активности, которые мы в нашей рыночной экономике воспринимаем как должное. Однако в 2012 году завеса таинственности была практически сорвана. Детали этой истории до сих пор отрывочны, но, по данным расследования, проведенного Globe, частные охранники одного из розничных магазинов где-то в Бостоне заметили Дугана, который внимательно рассматривал женское белье (что составляло важную часть его работы). Охранников насторожило то, что Дуган «как-то уж слишком долго изучал сексуальные бюстгальтеры и трусики».
Подождите минуту. Что-что он делал?
Дэн Дуган работает ассистентом экономического подразделения Бюро статистики труда (BLS — Bureau of Labor Statistics), правительственного агентства, которое собирает данные и публикует индекс потребительских цен (ИПЦ), самый известный показатель инфляции в Америке
[51]. Чтобы измерить инфляцию, BLS нужно знать, как меняются цены абсолютно на все, от услуг скорой ветеринарной помощи до пльзеньского пива. Для этого правительство и нанимает сотни сотрудников вроде Дугана. И ему действительно приходится внимательно рассматривать в магазинах женское белье. Как пояснил другой ассистент BLS, «ты должен выворачивать одежду наизнанку… Соткана ткань или связана? Если на одной неделе в составе указано 20 % хлопка, а на следующей — 30 %, эти данные должны соответствовать действительности». Экономические ассистенты ежемесячно фиксируют цены примерно на 80 тысяч наименований продуктов, собирая информацию о ценах на конкретные товары и сравнивая их с данными, полученными во время предыдущего посещения магазина
[52]. Возьмем, казалось бы, такой незамысловатый продукт, как сахар. «Существует органический белый, органический гранулированный, порошкообразный, пекарский, крупнокристаллический, жидкий, органический жидкий». А если говорить о сравнении цен в относительно долгосрочной перспективе, то даже сравнение яблок с яблоками, как правило, не дает идентичного результата. Его может дать только сравнение органических яблок с Фуджи с органическими яблоками с Фуджи»
[53]. Да и такая вроде бы простая концепция, как «цена», тоже может быть довольно сложной. Например, что, если тот же самый товар по средам продается по специальной акционной цене или его можно приобрести дешевле в любой день недели по карте постоянного покупателя? Один сотрудник BLS, занимающийся проверкой цен, рассказывал, как ему однажды пришлось бежать за грузовиком по улицам Вашингтона, чтобы выяснить, включает ли цена (шесть долларов) конкретного сэндвича стоимость овощей
[54].
