Мы. Благодаря казначейским облигациям, защищенным от инфляции (Treasury Inflation-Protected — TIPS), — простым, но мощным ценным бумагам, введенным правительством США в далеком 1996 году. По ним каждые полгода начисляется определенная фиксированная процентная ставка плюс поправка на инфляцию, измеряемая с помощью ИПЦ-Г. На момент написания этих строк текущая годовая доходность по TIPS с десятилетним сроком погашения составляла 0,34 % без учета номинальной поправки на инфляцию. В этом-то и прелесть: мы можем определить, как рынок оценивает будущую инфляцию, сравнив доходность по TIPS с доходностью обычных долгосрочных казначейских облигаций, которые с учетом инфляции не индексируются. Текущая доходность по обычным десятилетним казначейским облигациям составляет 1,93 %
[83]. Это говорит о том, что, по ожиданиям рынка, годовой уровень инфляции в течение следующих десяти лет будет 1,59 % (1,93 минус 0,34 %), потому что инвесторам все равно, будут ли они ежегодно иметь реальную доходность 0,34 % плюс изменение ИПЦ-Г или номинальную ставку 1,93 %. Как, вероятно, объяснил американской кантри-поп-исполнительнице Тейлор Свифт ее бизнес-менеджер, единственный случай, когда эти облигации можно считать совершенно одинаковыми, — если, согласно нашему предположению, ежегодный рост ИПЦ-Г составляет 1,59 %. Инфляция (или дефляция) в следующем десятилетии практически наверняка будет отличаться от прогнозируемой сегодня рынками, тем не менее разница между ценами на обычные казначейские облигации и TIPS все равно дает наиболее точную картину текущих ожиданий.
На приборной панели инструментов, используемой статистиками и финансистами, несколько ценовых индексов, но я не буду описывать их все. Если вы осведомлены об основных методологических сложностях, неизменно сопровождающих оценку изменений цен — сбор нужных данных по искомому товару и их правильную корректировку с учетом качества продуктов и потребительского поведения, — то сможете определить сильные и слабые стороны разных индексов. Во всяком случае, никто не станет спорить с тем, что измерение изменения цен значительно сложнее, чем кажется поначалу. Следовательно, предположительно мы должны были бы согласиться с утверждением, что от совершенно стабильных цен, которые ни растут, ни падаю, выиграют абсолютно все.
Правильно?
Нет, мой наивный читатель, неправильно. Нет, нет и нет. Так же, как эпидемия туберкулеза выгодна (как ни кощунственно это звучит) тем, кто торгует антибиотиками, инфляция хороша для одних, а дефляция — для других. Начнем с дефляции как наиболее шокирующей формы изменения цен. После описанного мной в предыдущей главе экономического ужастика в стиле Стивена Кинга, вызываемого падением цен, вряд ли кто-то решит, что она может быть кому-то полезной. Увы, может. Для людей, живущих на фиксированный номинальный доход (как, например, японские пенсионеры), дефляция делает более платежеспособной каждую иену. Если цены падают на 10 % в год, реальная стоимость пенсионного пособия растет на 10 % в год. Выгодна дефляция и кредиторам — если, конечно, она неожиданная и заемщики способны погасить кредиты. Каждый возвращаемый доллар или иена в этом случае стоят больше, чем те, что были взяты в кредит. Экономисты в основном единодушны во мнении, что падение цен в целом вредно для экономики. Солидарны они и в том, что по логике дефляции вообще не должно быть, поскольку любая современная экономика располагает фидуциарными деньгами, которые при необходимости можно напечатать в любом количестве. Бен Бернанке однажды заметил, что проблему падения цен в Японии можно было бы без труда решить, сбрасывая деньги с вертолетов. (Это, конечно, метафора, а не план реальных действий.) Дефляция похожа на болезнь, которую можно вылечить, поедая пиццу и мороженое, устроившись перед телевизором на диване. Никто обычно не ожидает, что она будет мучить страну долгое время. Тем не менее вам еще предстоит прочитать целую главу о двадцатилетней борьбе Японии с дефляцией. Это кажущееся противоречие объясняется не только экономикой, но и политикой, потому что некоторым влиятельным политическим группам падение цен очень даже на руку.
Другие же люди, напротив, кровно заинтересованы в инфляции. Должникам нравятся растущие цены, потому что это снижает реальную стоимость их долгов. (Опять же, инфляция должна быть неожиданной, иначе ожидаемый рост цен был бы включен в номинальную стоимость кредита.) Как вы узнаете из главы 8, некоторые самые ожесточенные политические битвы в истории США велись именно в связи с ростом и падением цен. Возможно, вы смутно припоминаете из школьного курса истории кандидата в президенты США Уильяма Дженнингса Брайана, пропагандировавшего популистские идеи. В своей речи, произнесенной в 1896 году на Национальном съезде Демократической партии в Чикаго, он лихо заявил состоятельным людям Америки: «Вам не распять человечество на золотом кресте»
[84]. Брайан ратовал за свободную чеканку серебряных монет в дополнение к золотому стандарту. Если отбросить металлургический аспект его идеи, Брайан выступал за увеличение денежной массы ради создания всплеска инфляции. Кому это было на руку? Фермерам с Запада, которых душили огромные долги. Кому такая идея пришлась не по душе? Банкирам с Востока, которые хотели, чтобы выданные кредиты возвращались в долларах, обеспеченных золотом, а не в обесценившихся деньгах, обеспеченных серебром. Во все времена существования кредиторов и должников — то есть очень издавна — первые старались защитить стоимость денег, а вторые — обесценить их.
Правительства, как правило, крупные заемщики. По этой причине инфляция им обычно выгодна, конечно, при условии, что их долги не индексируются с учетом роста цен. США заимствуют у остальных стран мира сотни миллиардов долларов. Один из основных иностранных кредиторов Америки — Китай: мы задолжали китайцам триллион долларов плюс-минус пара миллиардов. Весьма деликатный момент — это те же доллары, которые ФРС может генерировать с помощью пары щелчков компьютерной мыши. Как мы обсудим в главе 12, опасность для наших китайских кредиторов заключается не в том, что США объявят дефолт по столь огромному долгу. Так мы никогда не поступим. Вместо этого Конгресс США, чтобы погасить долги, может приказать ФРС печатать новые доллары, тем самым обесценивая уже существующие, создавая значительную инфляцию и выполняя все обязательства перед китайскими кредиторами — хотя на самом деле выплачивая им гораздо меньше, чем занимали. Чем не дефолт, хоть это так и не называется?
Тот факт, что международные кредиторы готовы покупать государственные облигации США под крайне низкий процент (это косвенно предполагает, что вероятность обесценивания Штатами своих долгов посредством инфляции ничтожно мала), безусловно, говорит в пользу нашей страны. Таким государствам, как, например, Аргентина, подобная роскошь не светит. Одна из причин, по которым долг Аргентины индексируется с учетом инфляции (что, кстати, и привело к фиктивным статистическим данным об инфляции, о которых мы говорили ранее), заключается в том, что ее правительство печально прославилось своей безответственной кредитно-денежной политикой, вплоть до гиперинфляции. Это подводит нас к ответу на вопрос, которым вы могли задаться, читая две первые главы: почему Зимбабве и многие другие страны — в том числе Веймарская республика, Бразилия, Аргентина — сами себе навязывают гиперинфляцию?
