Центральным банкам часто приходится принимать сложные в политическом плане решения. Иногда им нужно сознательно замедлить рост экономики, как это сделал Пол Волкер в конце 1970-х. (И народу Человек — борец с инфляцией, как правило, гораздо больше нравится, когда его работа уже сделана, нежели когда она в самом разгаре.) В другие времена ФРС, напротив, критикуют за недостаточные действия по ускорению экономического развития — обычно из-за страха перед будущей инфляцией. Никто не любит, если чашу с пуншем уносят с вечеринки, когда оркестр как раз заиграл заводную мелодию. Если экономика работает на грани своего потенциала, компании получают большую прибыль, а зарплаты растут, почему бы не подождать еще песню-другую? Политики нередко используют разрыв между дикими плясками и неизбежным похмельем с существенной пользой для себя, особенно если на это время приходятся выборы. Так, Артура Бернса, главу ФРС с 1970 по 1978 год, часто обвиняют в том, что он подливал в пунш крепкий алкоголь, чтобы обеспечить Ричарду Никсону переизбрание в 1974 году. Бернс впоследствии писал в своем дневнике: «Я занимался вопросами монетарной политики, и [Никсону] не было нужды беспокоиться о том, что Федеральная резервная система может истощить экономику»
[153].
Я не уверен, что этого признания достаточно, чтобы уличить Бернса в должностном преступлении. Однако это подтверждает общую идею: центральные банки обычно лучше функционируют при отсутствии чрезмерного политического вмешательства, когда люди, принимающие решения в области кредитно-денежной политики, защищены от краткосрочного прессинга, цели которого нередко противоречат долгосрочным интересам нации. Пол Волкер так вспоминает свою встречу накануне назначения на должность главы ФРС с президентом Джимми Картером в 1979 году: «Он пригласил меня к себе. Разговор у нас вышел очень коротким. [Я сказал], что если возглавлю ФРС, то буду проводить более ограничительную политику, чем [министр финансов Уильям] Миллер. И что я считаю ФРС независимой структурой. И что я очень высоко ценю независимость»
[154]. Волкер относился к независимости ФРС настолько серьезно, что, когда президент Рональд Рейган однажды предупредил, что собирается заскочить в ФРС с визитом, Волкер попросил его этого не делать. Много лет спустя, когда Волкер преподавал в Принстоне, а я был его аспирантом-ассистентом, нам довелось вместе обедать вскоре после одного из посланий президента Билла Клинтона к Конгрессу США. На церемонии, посвященной этому мероприятию, Хиллари Клинтон сидела рядом с тогдашним главой ФРС Аланом Гринспеном. Так вот, Волкер во время обеда заметил, что главе ФРС ни в коем случае не стоило сидеть на публичном мероприятии рядом с женой президента.
Находящийся по другую от США сторону Атлантики Европейский центральный банк (ЕЦБ) полностью институционально независим от любого национального правительственного органа. Хотя официальные лица ЕЦБ могут встречаться с министрами финансов стран Европейского союза или Европарламента, в протоколе ЕЦБ четко указано, что он не должен ни запрашивать, ни получать указаний ни от какого другого органа управления. Как показывает опыт (и соответствующие данные), в долгосрочной перспективе и во многих странах более независимые центральные банки характеризуются более низким средним уровнем инфляции и меньшей волатильностью цен. Как объясняет Economist, «общество наделяет невыбираемых технократов широкими полномочиями в области кредитно-денежной политики, так как считает, что они работают эффективнее, чем политики, действующие с прицелом на очередные выборы
[155].
Ничто в этой главе не должно было навести вас на мысль, что ФРС или любой другой центральный банк полностью лишены недостатков. В главе 9, например, подробно описывается реакция ФРС на финансовый кризис 2008 года, а в главе 14 рассказывается, как повысить эффективность работы центрального банка (поэтому она так и называется: «Как улучшить деятельность центральных банков»). Да и вообще, как нам известно, экономика может функционировать вовсе без центрального банка. Трудолюбивые и предприимчивые люди на протяжении всей истории человечества находили способы вести торговлю с использованием самых разных денег, облегчающих эти транзакции, — от мешков соли до сегодняшних биткоинов. В США центрального банка не было до 1913 года, то есть до создания ФРС. Два предыдущих центральных банка, Первый и Второй банки Соединенных Штатов Америки, быстро прекратили существование, потому что Конгресс не продлил им лицензии.
Тем не менее нельзя не признать, что благодаря эффективно работающему центральному банку современная экономика функционирует более гладко и успешно. В 2011 году, после завершения наихудшего финансового кризиса, Economist писал: «Центральные банки стали самыми влиятельными и смелыми игроками мировой экономики. В 2008 году, обеспечив финансовую систему ликвидностью, они спасли мир от экономического коллапса. Они способствовали восстановлению экономики, не в последнюю очередь за счет массовой скупки государственных облигаций, и они переписали правила глобального банкинга. Все это сделало их настоящими рок-звездами современности»
[156].
Так что, ладно, может, они и не супергерои. Но статус рок-звезды тоже, согласитесь, неплох.
Глава 6. Обменные курсы национальных валют и глобальная финансовая система
Девальвировать валюту — это все равно что мочиться в постель. В первые мгновения приятно, но довольно скоро становится реальной проблемой
[157].
Чиновник ФРС
В 2013 году площадь Манучехри в Тегеране охватил страх. Дела работавших там торговцев день ото дня шли хуже, в отличие от прежних времен, когда бизнес был настолько хорош, что деньги складывались буквально штабелями. Что же пошло не так? Почему деловая жизнь практически полностью остановилась? Что к этому привело?
Мир и благоденствие. Или по крайней мере угроза мира и благоденствия.
Дело в том, что тегеранская площадь Манучехри — место сбора нелегальных (но терпимых властями) иранских менял. С годами этот валютный базар эволюционировал — в буквальном смысле на страхах простых иранцев, желающих как можно быстрее обменять иранскую валюту, риал, на американские доллары, — во вполне серьезную отрасль. Чем хуже складывалась ситуация для иранской экономики и риала, тем лучше шел бизнес менял. Но к концу 2013 года перспективы урегулирования ядерной проблемы с США улучшились, что обещало привести к отмене некоторых санкций и, соответственно, выравниванию ситуации в слабеющей иранской экономике. New York Times в то время писала: «Фортуна повернулась лицом к многострадальной иранской валюте»
[158]. А это означало меньшую прибыль и не столь удачные дни для менял, чей бизнес обычно процветает на резких колебаниях стоимости местной валюты.
