Существенным недостатком валютного союза является то, что страны-участницы лишаются возможности самостоятельно определять свою кредитно-денежную политику. Как объясняет экономист Гарвардского университета Грегори Мэнкью, «Европейский центральный банк устанавливает процентные ставки по Европе в целом. Но если ситуация в одной стране, например в Греции, отличается от сложившейся в остальной части Европы, эта страна не может проводить собственную кредитно-денежную политику, которая бы позволила ей решить внутренние проблемы»
[186]. В главе 11 мы более детально поговорим о евро и, в частности, обсудим этот вопрос. А пока просто отметим, что у греков и немцев возникли некоторые проблемы.
Просто придумай число
Каков официальный обменный курс северокорейского вона и доллара США? Такой, как скажет северокорейский диктатор Ким Чен Ын. Следует признать, правительства часто устанавливают официальный обменный курс, не привязанный к экономической реальности (или порой частично привязанный), и требуют от физических и юридических лиц, перемещающих деньги через границы родины, обменивать по нему валюту. В 2013 году, как раз когда эксцентричный Деннис Родман, бывшая звезда Chicago Bulls, отправился в Северную Корею для встречи с верховным лидером (судя по всему, большим фанатом NBA), согласно сообщению Reuters, баскетбольный мяч китайского производства в магазине игрушек в Пхеньяне стоил по официальному обменному курсу 500 долларов. Излишне говорить, что очень немногие северные корейцы тратили всю свою годовую зарплату на покупку баскетбольного мяча, потому что на самом деле он не стоит 500 долларов. По обменному курсу черного рынка — курсу, по которому здравомыслящие люди готовы добровольно обменять воны на доллар, — такой мячик не стоил бы и шести долларов
[187].
Как и многое другое в Северной Корее, это было бы смешно, если бы не было так грустно, учитывая негативные последствия для живущих там людей. Нелепо завышенный обменный курс представляет собой еще один способ обогащения правительства за счет собственного народа. Если гипотетическая северокорейская фирма заработала 500 долларов на продаже шикарной дизайнерской одежды в Нью-Йорке, правительство Пхеньяна может заставить ее обменять их на количество вонов, за которые на родине можно купить только дешевый баскетбольный мячик — потому что таков официальный обменный курс. Фокус вот в чем: потом государственные чиновники могут использовать экспроприированную иностранную валюту для закупки экстравагантных импортных товаров. Между тем очень сильно переоцененная валюта мешает отечественным экспортерам конкурировать на международных рынках. Ведь если бы Северная Корея начала экспортировать баскетбольные мячи в США, они продавались бы по цене 500 долларов по официальному обменному курсу. Хотя в этом случае Северная Корея, очевидно, не самый удачный пример, потому что в ее изолированной экономике совсем мало экспортных отраслей. Тем не менее в истории много примеров официальных обменных курсов, существенно отличающихся от того, который фактически диктуют спрос и предложение. В таких странах неизменно работают черные рынки, на которых валюта обменивается по курсу, максимально приближенному к показателю по паритету покупательной способности — например, по этому курсу баскетбольный мяч в Северной Корее должен стоить шесть, а не 500 долларов.
В связи с вышесказанным возникают сразу два фундаментальных политических вопроса: каков наилучший режим валютного курса для той или иной страны, и как следует координировать стоимость валют по всему миру, чтобы эффективнее всего способствовать глобальной стабильности и экономическому процветанию?
Безусловно, это очень непростые вопросы, но давайте начнем с первого. Как вы уже, наверное, поняли — идеального режима валютного курса не существует (и можно смело сказать, что практика Ким Чен Ына произвольно устанавливать обменный курс таковой не является). Возможны разные компромиссы, в той или иной степени связанные со всеми вышеописанными системами. Точнее говоря, экономисты определили то, что сегодня известно, как трилемму мира международных финансов: ни одна страна не может одновременно обеспечить свободное международное движение капиталов, использовать кредитно-денежную политику для обслуживания внутренних экономических потребностей и поддерживать фиксированный обменный курс. Согласно указанной трилемме, в любой момент времени одновременно можно достичь только двух целей, но не трех. Все три цели несовместимы, но две из них (в любом сочетании) могут быть достигнуты.
Грег Мэнкью, бывший председатель Совета экономических консультантов, описал каждую из этих логических политических целей.
1. Открытие экономики страны для международных потоков капитала. Мобильность капитала позволяет гражданам диверсифицировать свои активы за счет зарубежных инвестиций. Кроме того, это побуждает иностранных инвесторов вводить в страну свои ресурсы и опыт.
2. Использование кредитно-денежной политики в качестве инструмента стабилизации экономики. При спаде экономики центральный банк может увеличить денежную массу и снизить процентные ставки, а при слишком бурном росте — ограничить предложение денег и повысить процентные ставки.
3. Поддержание стабильности валютного курса. Плавающий обменный курс, нередко порождаемый спекуляциями, может стать источником масштабной экономической нестабильности. Кроме того, стабильный курс облегчает домохозяйствам и компаниям возможность участвовать в мировой экономике и строить планы на будущее.
Звучит действительно потрясающе! Увы, как объясняет Мэнкью, «беда в том, что все три цели недостижимы. Если вы выбираете две из них, неумолимая логика экономики заставляет вас отказаться от третьей». Самый лучший способ проиллюстрировать эту трилемму — описать разные варианты, выбранные разными странами, в частности неизбежные компромиссы, на которые им пришлось при этом пойти.
США используют кредитно-денежную политику для достижения целей национальной политики. Главная задача ФРС — поддержание ценовой стабильности и обеспечение полной занятости населения. И потоки капиталов свободно движутся из страны и в нее. А что же обменный курс? Процитирую мою дочь-подростка: «Вот то-то и оно!»
Китай выбрал управление предложением денег и валютным курсом. Правительство использует монетарную политику в первую очередь для содействия достижению целей национальной экономики и управляет обменным курсом для стимулирования ориентированных на экспорт отраслей промышленности. Для этого китайское правительство строго контролирует потоки капитала, идущие из страны и в страну — то есть сколько денег китайские граждане могут вывезти за границу, и сколько иностранные компании могут инвестировать в Китай.
В большинстве европейских стран используется третий подход. Государства, связанные друг с другом единой валютой, евро, контролируют обменный курс. Французские компании, ведущие бизнес в Германии, могут не бояться рисков, связанных с колебаниями валютного курса. Капитал свободно движется по еврозоне. Но страны — члены ЕС лишены возможности проводить собственную, независимую кредитно-денежную политику. И тот факт, что экономические потребности таких государств, как Италия, Испания и Греция, серьезно отличаются от потребностей Германии, является одним из самых стрессовых факторов единой валюты
[188].
