Торговцы на иранской площади Манучехри, безусловно, надеются, что такого способа нет. Волатильность способствует их бизнесу — несмотря на то что для большинства компаний, ведущих бизнес на международном уровне, верно обратное. В бумажных деньгах изначально есть какая-то странность, однако, если понять и принять тот факт, что они представляют собой всего лишь претензию на нечто, имеющее ценность, такие деньги приобретают смысл, как и обмен одних клочков бумаги на другие. Любопытно, что сегодня большинство экономистов единодушны во мнении, что в современных международных финансах золоту не место. Как утверждается в следующей главе, не все то золото, что блестит.
Глава 7. Золото
Если бы цена на золото в конце 1920-х годов выросла или, напротив, крупные центральные банки проводили политику стабильности цен, вместо того чтобы упорно придерживаться золотого стандарта, не было бы ни Великой депрессии, ни нацистской революции, ни Второй мировой войны
[194].
Роберт Манделл, экономист
Сразу скажу: я считаю Уинстона Черчилля одним из храбрейших и дальновиднейших лидеров в истории человечества. Его уникальная сила духа на посту премьер-министра вдохновляла Великобританию в разгар Второй мировой войны, а стратегический ум сыграл огромную роль в победе в этой войне. Но даже Черчилль не избежал крупнейших ошибок. Так, будучи первым лордом адмиралтейства в годы Первой мировой войны, Черчилль больше всех ратовал за поистине катастрофическое, как оказалось, нападение британских войск на полуостров Галлиполи (в современной Турции). В ходе этой закончившейся полным поражением операции погибло около 46 тысяч солдат союзников
[195]. А позже, уже на посту канцлера казначейства в период между двумя мировыми войнами, Черчилль сделал то, что можно трактовать как экономическое поражение под Галлиполи. Во время Первой мировой войны Великобритания приостановила конвертируемость золота (как и в предыдущие войны), а это означало, что фунт стерлингов нельзя было при необходимости обменять на золото. С таким «отвязанным» от золота фунтом цены во время и после войны неуклонно ползли вверх. По одним подсчетам, уровень цен в Великобритании в 1925 году был вдвое выше, чем в 1914-м
[196]. Действие закона, приостанавливающего обмен фунта на золото, истекало в 1925 году, и Черчилль решил, что Великобритания должна вернуться к золотому стандарту с фунтом, привязанным к его довоенной цене по отношению к золоту (и доллару США).
Мнение Черчилля, поддержанное почти всеми экономическими экспертами того времени, опиралось на то, что фунт стерлингов, обеспеченный золотом, является важной отличительной особенностью Британской империи. Курс фунта стерлингов был привязан к определенному количеству золота на протяжении двух сотен лет, служа источником как национальной гордости, так и финансовой стабильности страны. Во времена европейских войн ХIХ века конвертируемость фунта в золото временно приостанавливалась, но потом всегда возвращалась к уровню предвоенного обменного курса, так же, как это попытался сделать Черчилль в ХХ веке. Сильный фунт, как и королева, считался символом Британской империи. Как отметил один наблюдатель, «с конца XVII до начала XX века Британия защищала золотой стандарт с почти религиозным рвением»
[197].
Я уже упоминал, что из-за инфляции в стране в годы войны покупательная способность послевоенного фунта в 1925 году была существенно меньше, чем в 1914-м. В результате британская валюта значительно ослабла по отношению как к золоту, так и к доллару США. Иными словами, при обмене золота или долларов на фунты после войны нужно было отдать больше фунтов, чтобы компенсировать тот факт, что теперь на каждый фунт можно купить меньше, чем раньше. Если же Великобритания хотела вернуться к золотому стандарту довоенного уровня, ей следовало повысить стоимость британской валюты, а этого можно было достичь только путем существенного снижения цен в стране. Более низкие цены способствовали бы укреплению фунта стерлингов, поощряя тех, кто предлагал золото и доллары, принимать в обмен меньше фунтов благодаря их большей покупательной способности. Проще говоря, Черчиллю нужна была дефляция. А, как я уже отмечал в предыдущих главах, цены и зарплаты никогда не снижаются без боя. Это не раз подчеркивал современник Черчилля, известный британский экономист Джон Мейнард Кейнс. В серии статей и научных работ Кейнс утверждал, что укрепить фунт до уровня довоенной стоимости «будет гораздо труднее и болезненнее, чем предполагает казначейство», и оказался совершенно прав. Если бы это был экономический фильм ужасов, мы бы сейчас услышали очень зловещую музыку.
Кейнс призывал британских политиков предпочесть ценовую стабильность на внутреннем рынке фиксированному обменному курсу фунта на золото и доллар США. В свете изложенного в предыдущей главе экономист ратовал за плавающий валютный курс, который позволил бы Министерству финансов страны сосредоточиться на внутренней экономике. Золото заходит в экономику по курсу, не зависящему от предложения товаров и услуг, что означает неизбежное колебание цен, исходя из относительной дефицитности этого драгоценного металла. Кейнс, яростный критик золотого стандарта в целом, весьма красноречиво описал результат возврата к нему: «Золото обязательно либо слишком дорогое, либо слишком дешевое. В любом случае ожидать последовательности событий, которые обеспечат стабильность его стоимости, не следует»
[198]. Касательно плана Черчилля восстановить фунт в его довоенной стоимости относительно золота, Кейнс — опять-таки совершенно верно — отмечал, что цены и заработная плата «инертны». В частности, как только фунт укрепится по отношению к доллару, отечественным экспортерам, чтобы сохранить конкурентоспособность в борьбе с американскими компаниями, придется снижать затраты. (Как уже говорилось в предыдущей главе, при повышении стоимости фунта стерлингов на каждый доллар экспортных доходов по возвращении в Великобританию можно будет получить меньше фунтов, и эту упущенную выручку необходимо как-то компенсировать.) Кейнс также предсказывал, что профсоюзы будут активно выступать против снижения заработной платы. Предупреждал он и о неизбежном росте безработицы. По сути, Черчилль намеревался целенаправленно душить национальную экономику — точно так же, как это сделал Пол Волкер в США в начале 1980-х годов. Разница в том, что Волкер старался стабилизировать цены, а Черчилль вынуждал их снизиться. По мнению Кейнса, такой экономический ущерб был неоправданным. Он резко критиковал золотой стандарт, называя его «варварским пережитком», но отмечал, что если уж Британия должна к нему вернуться, то фунт нужно обменивать на золото по курсу, соответствующему послевоенным ценам, а не ведущему к дефляции.
