Брайан не победил на выборах 1896 года, и золотой стандарт тоже остался на своем месте. Но это еще не конец истории. Открытие примерно в это же время в Южной Африке крупных залежей золота и их разработка привели к росту общемировых темпов инфляции на 4 % в год — от примерно 2-процентной годовой дефляции до 1896 года до 2-процентной инфляции в последующий период. Таким образом, приток южноафриканского золота воплотил в жизнь план Брайана без каких-либо изменений в чеканке монет
[212].
Китай, Россия и Южная Африка не должны нести ответственность за кредитно-денежную политику США. При золотом стандарте денежная масса зависит от объемов добычи золота. Как показывает приведенный выше пример с Южной Африкой, увеличение золотодобычи (при прочих равных условиях) ведет к росту цен, понижение, соответственно, наоборот. В настоящий момент самым большим в мире добытчиком золота является — Китай. Четвертый по величине производитель — Россия, на шестом месте Южная Африка. А на Соединенные Штаты Америки приходится меньше 6 % известных мировых запасов золота. Россия и Южная Африка совместно владеют более чем 20 % золотых запасов
[213].
Так с какой стати какая-либо страна станет уступать иностранцам контроль над своей денежной массой? Все, что тем или иным образом снижает темпы добычи золота — неумышленно или преднамеренно, — способно весьма негативно влиять на экономику. Как узнали США в результате арабских нефтяных эмбарго 1970-х, другие страны могут и будут стратегически манипулировать поставками сырья способами, наносящими вред американской экономике. Между тем обнаружение новых крупных месторождений золота (скажем, под тающими льдами Арктики) может оказать инфляционный эффект. В любом случае уровень цен определяется скорее количеством золота, извлеченным из недр земли, чем политикой правительства страны или ее центрального банка.
Но разве это не то, что нужно? Очевидно, что народу Зимбабве жилось бы несравненно лучше, если бы предложение денег в стране определялось объемами мировой золотодобычи, а не прихотями самодержавного диктатора с фанатичной склонностью к печатанию новых купюр. Конечно, цены при золотом стандарте могут колебаться совершенно произвольно, но по крайней мере существуют некоторые ограничения степени возможной девальвации денег. Это действительно так. Но позвольте задать вот какой вопрос: а была ли Зимбабве успешной, процветающей страной во всем, что не касается финансовой системы? Безусловно, нет. Роберт Мугабе, единственный лидер страны с момента обретения ею независимости в 1980 году, имеет на редкость скверную репутацию с точки зрения обеспечения прав человека. Он украл у народа как минимум одни президентские выборы, внедрил программу земельной реформы, в результате которой у белых фермеров конфисковали фермы, и сделал еще много подобных вещей. Эта страна — пример полной экономической катастрофы, один из симптомов которой — правительство, безрассудно эксплуатирующее печатный станок. И это подводит нас к следующему пункту.
Плохие правительства порождают сомнительные деньги, а не наоборот. В книге «Покончить с ФРС» Рон Пол пишет: «Тирания всегда идет рука об руку с правительством, разрушающим финансовую систему страны»
[214]. Я признаю, что разграбление денежных запасов страны является излюбленным инструментом любого ужасного правительства, но в заявлении Пола явно просматривается проблема причинно-следственной связи
[215]. Это скверные правительства создают ничего не стоящие деньги, а не наоборот. Наличие фидуциарных денег не превращает США в Зимбабве. По сути, плохие правительства не раз доказывали свою способность обворовывать собственные народы, всячески манипулируя деньгами, будь то непрерывно работающий печатный станок или обесценивание золотых и серебряных монет. И это всегда происходило по одной и той же основной причине: потому что бездумные правительства исчерпывали другие варианты оплаты своих счетов.
Если король не может заплатить по своим обязательствам в золотых монетах и никто больше не хочет давать ему взаймы, первое, что приходит в голову, — активнее использовать уже имеющееся золото. Словом, каждый солдат получит за участие в войне с гуннами все те же 57 золотых монет, обещанных королем, но содержание золота в каждой из них будет меньше, чем раньше. А это, по сути, не что иное, как эквивалент включения печатного станка.
Питер Бернстайн рассказывает прелюбопытнейшую историю сицилийского военачальника Дионисия Сиракузского (430–367 гг. до н. э.), который задолжал своим гражданам огромную сумму, а его доход не позволял выплатить этот долг. Тогда «[Дионисий] под страхом смерти приказал принести ему все монеты, имеющиеся в городе. И велел перештамповать их так, чтобы каждая драхма превращалась в две драхмы. После этого с погашением долгов не возникло проблем». В учебнике по государственным финансам о таком не прочтешь.
Надо сказать, древние римляне были большими мастерами девальвации и фальсификации денег. Например, в 260 году, в их серебряных монетах содержалось на 60 % меньше серебра, чем в 27 году до нашей эры, когда на императорский трон взошел Август. Впрочем, король Франции Иоанн II, вошедший в историю как Иоанн Добрый, тоже финансировал свою страсть к роскоши (и войны с англичанами) за счет изменения денег, сделав это восемнадцать раз только за первый год своего правления, а за последующее десятилетие — еще более семидесяти раз. Да и в соседней Англии Генрих VIII, по всей вероятности, больше всего прославившийся пристрастием к обезглавливанию собственных жен и враждой с Папой Римским, находил время и на то, чтобы весьма активно заменять серебро в монетах медью. Целенаправленные усилия Генриха VIII (как и его преемника Эдуарда VI) в этом направлении официально вошли в историю Британии как «Великая порча». Исходя из всего изложенного, можно сделать вывод, что не бумажные деньги становятся причиной безответственной кредитно-денежной политики, и золото (или серебро) тоже не в состоянии от нее защитить.
Если уж на то пошло, правительства, использующие золотой стандарт, всегда могут просто отказаться от него или изменить цену на золото. США, например, сделали и то и другое. Вскоре после того как Франклин Рузвельт в 1933 году стал президентом, Конгресс предоставил ему право изменять содержание золота в долларе. Скажем, сегодня доллар привязывался к одному количеству золота, а на следующий день — к другому, чуть меньшему. Тогдашний глава бюджетного управления усмотрел в этом «конец западной цивилизации». Министр финансов Генри Моргентау описывал в своем дневнике, как он каждое утро встречался с Рузвельтом в президентской спальне, чтобы обсудить экономическую политику, частью которой неизменно было ежедневное установление цены на золото. Чем выше цена золота, тем меньше стоит каждый доллар. Однажды Рузвельт установил цену в 21 цент за определенное количество золота просто потому, что считал 21 своим счастливым числом.
