Кредитно-денежную политику осложняло также нефтяное эмбарго, введенное ОПЕК (Организацией стран — экспортеров нефти) в отношении США в 1973 году в знак протеста против американской политики на Ближнем Востоке. Цены на нефть выросли в четыре раза, приведя к явлению, которое экономисты называют «шоком предложения», то есть к нарушению функционирования экономики, одновременно провоцирующему повышение цен и снижение объемов производства. В 1970-е экономист Артур Оукен разработал так называемый индекс мучений, объединивший показатели инфляции и безработицы. Так вот, в годы президентства Джимми Картера средний индекс мучений превышал 16 % — это самый высокий показатель среди всех президентов США за послевоенный период. К концу срока правления Картера, в 1980 году, индекс достиг почти 20 %. Это в значительной мере объясняет, почему Картера не переизбрали на второй срок
[326].
Впоследствии экономисты Алекс Никольско-Ржевский и Дэвид Папелл заново проанализировали данные за тот период, учтя логичные прикидки относительно скоростного ограничения экономики с точки зрения полной занятости. И в итоге пришли к выводу, что если ФРС нацеливалась на 2-процентную инфляцию, то ставка по федеральным кредитным средствам (целевая краткосрочная процентная ставка ФРС) была слишком низкой
[327]. Тем временем люди начали воспринимать рост цен, как суровую реальность, не зависящую от состояния экономики, что позволяло компаниям поднимать их без привязки к реальной экономической ситуации в стране и, следовательно, существенно усложняло ФРС задачу борьбы с инфляцией. Аллан Мельцер утверждает, что в какой-то момент этой борьбы ФРС просто пала духом. Он пишет: «Когда их антиинфляционные меры приводили к повышению уровня безработицы до 6,5–7 %, они забывали о своих обещаниях и вновь начинали увеличивать денежную массу и снижать процентные ставки»
[328]. А, как мы уже говорили, чем глубже инфляционные ожидания проникают в общественное сознание, тем болезненнее меры, призванные остановить этот процесс. Как отмечает Бен Бернанке, «свободная монетарная политика усугублялась другими политическими ошибками». Правительство испытывало дефицит по оплате расходов как на войну во Вьетнаме («пушки»), так и на социальные нужды («масло»), что еще сильнее снижало спрос. Помните наше метафорическое представление экономической модели в виде учебного автомобиля, оснащенного сразу двумя комплектами педалей, где один предназначен для управления кредитно-денежной политикой, а второй — бюджетной? К началу 1970-х годов и ФРС и Конгресс выжимали педаль в пол. А затем, когда экономика превысила скоростной предел, администрация Никсона попыталась бороться с инфляцией путем введения государственного регулирования заработной платы и цен. Милтон Фридман сравнил такую политику с попыткой починить перегревшуюся печь, разбив термостат. Цены на какое-то время искусственно снизились, а потом политика дала сбой, и «цены взмыли вверх, словно отпущенная пружина», как описал Бен Бернанке. В сочетании с неудачно совпавшим с этими событиями нефтяным эмбарго ОПЕК гремучая смесь ошибочных политических мер и решений привела к, казалось бы, неразрешимой экономической проблеме
[329].
Возможно, она и вправду стала бы таковой, если бы в августе 1979 года главой Федеральной резервной системы назначили не Пола Волкера, а кого-то другого. Волкер (яростный борец с инфляцией) взялся за дело, исполненный решимости положить конец обесцениванию денег. Мужество, проявленное им в этой битве, подробно описано в главе 5. Через три месяца после назначения Волкера Комитет по операциям на открытом рынке ФРС (также возглавляемый Волкером) резко повысил процентные ставки. Волкер знал, что для того чтобы избавить страну от инфляционных ожиданий, потребуется долгосрочное сокращение денежной массы — невзирая на неизбежные краткосрочные экономические издержки этой меры. Глава ФРС тут же подвергся жестокой критике со стороны широкой общественности и политиков в связи с ростом безработицы, которая превысила 10-процентный уровень. Но упорство Волкера принесло нужные плоды: инфляция снизилась с 12 % в 1980 году до 3 % к середине 1983-го
[330]. В 1987 году Волкер ушел в отставку, и его сменил Алан Гринспен, который управлял ФРС до 2006 года.
Великое успокоение: спасибо тебе, Человек — борец с инфляцией
К 1980-м диско, спортивные костюмы и хроническая инфляция, на наше счастье, практически канули в Лету. Последующие два десятилетия стали уникальным периодом долгосрочного низкого уровня инфляции и слабого колебания показателя роста ВВП. Даже бедствия вроде краха фондового рынка 1987 года, первой войны в Персидском заливе и пузырей доткомов вызвали лишь незначительную рябь на поверхности безмятежной экономики. Правда, у нас есть основания полагать, что тогдашний глава ФРС Гринспен слишком долго удерживал процентные ставки на чрезмерно низком уровне, что спровоцировало надувание пузыря на рынке недвижимости, который, в свою очередь, стал предвестником финансового кризиса 2008 года. Эту тему мы обсудим в следующей главе. Сейчас же важно отметить, что 25-летний период с 1983 по 2008 год был единственным в своем роде за всю американскую историю. Как сказал Бен Бернанке, «одним из главных достижений Гринспена за все время пребывания на посту главы ФРС является обеспечение относительной экономической стабильности… Улучшения в этом плане были настолько существенными, что данный период вошел в историю как Великое успокоение — в отличие от Великой стагфляции 1970-х или Великой депрессии 1930-х. Это Великое успокоение было реальным и поистине поразительным явлением»
[331].
Но на международной арене все обстояло не столь радужно. Коллапс Бреттон-Вудской системы заставил основные мировые экономические державы принимать экстренные меры для координации обменных курсов и глобальных потоков капитала. Однако даже успешные усилия в этом направлении, такие как соглашение «Плаза», носили ситуативный, а не системный характер. Как мы рассказывали в главе 6, в 1985 году ведущие державы мира встретились в Нью-Йорке, чтобы скоординировать политику и в итоге обесценить доллар. (Основным торговым партнерам Америки настойчиво советовали способствовать ослаблению доллара — что было на руку прежде всего американским экспортам, — потому что торговый дефицит США вырос настолько сильно, что начал восприниматься как угроза глобальной стабильности.) За следующие два года стоимость американской валюты упала на 40 % — фактически чрезмерно. И в 1987 году те же игроки вновь встретились в Париже (и заключили так называемое Луврское соглашение), чтобы стабилизировать доллар. Тем и ограничились. Мир и по сей день живет без какого-либо формального процесса или института, который координировал бы экономическую политику разных стран таким образом, чтобы стабилизировать глобальную экономическую систему и обеспечить процветание всех и каждого.
