В 1931 году по причинам, лишь условно связанным с зарождающимися в США проблемами, прекратил свою деятельность Kreditanstalt, крупнейший банк Австрии. В следующем месяце его примеру последовали несколько крупных немецких банков. К тому времени банковские системы по обе стороны Атлантики оказались в очень сложной ситуации. Как заметил Милтон Фридман, «финансовая паника не соблюдает государственных границ»
[350]. Экономические проблемы подпитывали сами себя. Компании и потребители реагировали на более низкие доходы и непомерно высокие реальные процентные ставки, меньше покупая и инвестируя и тем самым снижая доходы других людей. Законом Смута — Хоули, принятым в 1930 году, Америка ввела штрафные тарифы на импортируемые товары, другие страны отреагировали аналогичным образом, что привело к торговой войне, в результате которой страдали все экспортеры.
В течение следующего полугодия, с августа 1931 по январь 1932 года, приостановили операции еще 1860 банков. По сведениям Фридмана и Шварц, совокупный запас денежной массы сокращался в это время на 31 % в год — самые высокие темпы падения за пятидесятитрехлетний период, проанализированный этими экономистами
[351]. Банкротства банков снижали предложение денег сразу тремя способами. Во-первых, все меньше банков предоставляли кредиты. Во-вторых, напуганные потребители решили хранить больше денег, как говорится, под матрасами, и эту наличность, соответственно, уже никто не мог взять в кредит через банковскую систему. И наконец, банки, которые еще оставались на плаву, старались накопить побольше резервов и кредитовали гораздо осторожнее. Все эти механизмы истощали основанную на кредитах экономику и наносили огромный ущерб компаниям и домохозяйствам, которым в противном случае жилось бы совсем неплохо.
Учитывая падение цен и банкротства банков, американцы начали копить наличные, но зачастую их оказывалось недостаточно. Одной из характерных особенностей Великой депрессии была именно хроническая нехватка денег, и эта ситуация резко усугубилась после 6 марта 1933 года, когда всего через 36 часов после вступления на пост президента США Рузвельт объявил так называемые банковские каникулы
[352]. Все банки закрылись сначала на четыре дня, а потом на целую неделю
[353]. В отсутствие наличных денег правительства, компании и просто состоятельные люди выписали временные средства платежа приблизительно на миллиард долларов. Это были просто долговые расписки буквально на чем угодно: на бумаге, коже, металле, дереве и даже на старых покрышках. Когда New York Daily News в 1933 году спонсировала матч по боксу в нью-йоркском спортивном комплексе Madison Square Garden, с наличностью у народа было совсем плохо и что промоутеры предлагали билеты в обмен на все, что стоило примерно пятьдесят центов, включая свечи зажигания, ночные рубашки, сосиски, Библии и игры-головоломки
[354].
Великая депрессия повергла всех в ужас. Можно было бы, конечно, подобрать и другое, более мягкое определение, но пусть лучше свое слово скажут цифры. Цены упали почти на 10 % в 1931 и 1932 годах и еще на 5 % в 1933-м. Дефляция парализовала многих американцев, особенно фермеров, которым приходилось выплачивать фиксированные долги за счет продажи резко подешевевшего продукта. Экономика в период между 1929 и 1933 годами сократилась примерно на четверть (и на 15 % в общемировом масштабе). Безработица в США достигла 25 %. В течение 1930-х обанкротилось почти девять тысяч американских банков — четыре тысячи в одном только 1933 году
[355].
Короче говоря, ФРС полностью провалила работу
[356]. В неконтролируемой инфляции, так же как в дефляции, всегда виноваты безответственные действия центрального банка
[357]. Одним из главных достижений Милтона Фридмана и Анны Шварц считается доказательство того, что массовые экономические проблемы начала 1930-х годов явились следствием сокращения денежной массы, а вовсе не наоборот. Фридман, кстати, упорно называет этот период не Великой депрессией, а Великим сокращением. Анна Шварц так обобщила сделанные ими выводы: «Оказавшись не в состоянии стать кредитором последней инстанции во времена серии банковских паник, ФРС допустила серьезное сокращение денежной массы, что и привело к резкому снижению совокупного спроса, национального дохода и уровня занятости населения»
[358].
США восстановились только после того, как администрация Рузвельта положила конец дефляции, отказавшись от золотого стандарта (из-за чего доллар значительно обесценился) и введя систему страхования вкладов, что позволило остановить банковскую панику. Как отмечает Бен Бернанке, «Рузвельт добился безусловного успеха, практически компенсировав проблемы, созданные ФРС или как минимум усугубляемые невыполнением ею своих обязательств»
[359]. Но откуда взялась подобная нерадивость? Что заставило ФРС задушить пациента? Неурожаи и засуха, естественно, нанесли экономике 1930-х определенный ущерб, но по большей части этот кризис был рукотворным — полное фиаско экономической политики.
Некоторые историки обвиняют во всем слабое руководство ФРС. Система была слишком молода и сильно децентрализована. Американский экономист Джон Кеннет Гэлбрейт описал центральный банк страны того времени, как «орган потрясающей некомпетентности»
[360]. Поскольку Федеральная резервная система состояла из двенадцати региональных банков, ее практический инструментарий для проведения кредитно-денежной политики также был децентрализованным. Такая организационная структура вела к путанице, бездействию, а нередко и к борьбе за власть. Администрация Рузвельта в конечном итоге реструктуризировала ФРС, передав все полномочия в области кредитно-денежной политики Комитету по операциям на открытом рынке ФРС
[361].
