В общем и целом Закон Додда — Франка действительно можно считать логическим ответом властей на то, что пошло не так в 2008 году. Однако регулирование печально известно тем, что часто приводит к совершенно неожиданным последствиям, а финансовые институты превосходно умеют находить способы избегать выполнения приказов и предписаний. Так что вопрос, удалось ли Конгрессу предотвратить очередной кризис, пока остается открытым — хотя не исключено, что он, напротив, даже повысил его вероятность.
Критика
New York Times 4 мая 2009 года опубликовала статьи двух выдающихся экономистов: обозревателя и профессора Принстонского университета Пола Кругмана и экономиста Университета Карнеги — Меллона Аллана Мельцера. Оба на редкость умные люди, отлично разбирающиеся в вопросах кредитно-денежной политики. Тем не менее их рекомендации оказались противоположными. Кругман предупреждал, что снижение уровня заработной платы может усугубить ситуацию с задолженностями домохозяйств, замедлить восстановление экономики и породить дефляцию и экономическую стагнацию. Он призвал к введению дополнительных экономических стимулов и в заключение довольно зловеще спрогнозировал: «Как бы там ни было, риск того, что Америка превратится в Японию — то есть войдет в период многолетней дефляции и стагнации — судя по всему, будет возрастать»
[389]. Любой, прочитавший его статью, испытает непреодолимое желание позвонить в ФРС на личную линию Бена Бернанке и потребовать принять меры вроде суперколичественного (а не просто количественного) смягчения. Но на той же газетной странице Мельцер предлагал читателям совершенно иное видение ситуации. Он обвинял ФРС в превышении полномочий, что просто не могло рано или поздно не привести к инфляции. Мельцер писал: «Независимые центральные банки не делают того, что сделала Федеральная резервная система». По сути, он утверждал, что инфляция, если ее правильно оценивать, уже идет полным ходом. Его статья заканчивалась не менее угрожающе, чем текст Кругмана: «В следующие нескольких лет [ФРС] больше не сможет закрывать глаза на рост инфляции»
[390]. После прочтения этих слов очень хочется еще раз перезвонить лично Бернанке и сказать: «Я тут только что оставил сообщение, призывающее к какому-то там суперколичественному смягчению. Надеюсь, еще не поздно отменить это требование?»
В статье в Atlantic, посвященной Бену Бернанке и опубликованной в 2012 году, говорилось: «Левые его ненавидят. Правые ненавидят его еще больше»
[391]. Откуда эта злоба? Тут все сводится к простому, но очень глубокому вопросу: сколько это — слишком много, слишком мало или как раз столько, сколько нужно? За свою непосредственную реакцию на кризис, в частности на фронте ликвидности, ФРС получает в целом хорошие оценки. Но по прошествии времени — включая период пребывания на посту главы ФРС Джанет Йеллен — главный вопрос на фронтах монетарной политики звучит иначе: какой объем монетарных стимулов будет излишним?
Критики от левого политического крыла, как правило, громогласно призывают к более агрессивному смягчению монетарной политики, чтобы вернуть американцев на рабочие места, хотя, надо признать, левые в этом не одиноки. В конце 2014 года Economist (издание, обычно характеризующееся правым уклоном в экономических вопросах) предупреждал, что «прекращение программы количественного смягчения, возможно, и умное на пенни, но глупое на фунт». Сторонники этой точки зрения упорно твердят, что восстановление глобальной экономики по-прежнему слабо и нестабильно. Безработица выше, чем должна быть, и заработная плата практически не растет. А это значит, что ФРС и другие центральные банки по всему миру должны продолжать сильнее давить на педаль газа — до тех пор, пока восстановление не пойдет активнее и увереннее. Адам Позен, американский член Комитета по кредитно-денежной политике Банка Англии, в 2011 году, вскоре после окончания худшего из кризисов, писал: «На протяжении всей современной экономической истории, будь то в Западной Европе в 1920-е годы, в США в 1930-х или Японии в 1990-х, каждый крупный финансовый кризис сопровождался преждевременным отказом — если не полным разворотом в обратную сторону — от мер стимулирования, необходимых для устойчивого восстановления экономики. К сожалению, мир, судя по всему, повторяет эту ошибку»
[392].
В свою очередь группа консервативных экономистов и инвесторов написала в 2010 году Бену Бернанке открытое письмо следующего содержания: «Мы считаем, что план крупномасштабных приобретений активов ФРС (или программу количественного смягчения) необходимо пересмотреть и аннулировать. Мы не находим данный план в нынешних условиях необходимым или целесообразным. Планируемые покупки активов чреваты риском снижения качества денег и инфляции, и мы не думаем, что они позволят ФРС добиться повышения уровня занятости населения»
[393].
И что теперь?
Пока страхи по поводу инфляции не оправдались. И все же праздновать победу еще рано. Окончательный исход будет всецело зависеть от одного фактора — резервов. Американские банки владеют сегодня ошеломляющими резервами в 2,7 триллиона долларов на счетах ФРС
[394]. Иными словами, большая часть денег, закачанных ФРС в экономику, пока пролеживает без дела в эквивалентах традиционных банковских сейфов. Критики количественного смягчения, особенно в последнее время, выражают опасение, что, если банки вдруг решат выдавать эти резервы в качестве кредитов, денежная масса резко увеличится, и цены взлетят вверх. Официальные представители ФРС настаивают на том, что у системы в распоряжении достаточно инструментов для управления этими резервами и «закрытия позиций» баланса ФРС (путем распродажи всех ценных бумаг ФРС, накопившихся за время кризиса). Что ж, время покажет, не заложила ли ФРС в борьбе с этим кризисом фундамент для очередного финансового коллапса. Сегодня же можно однозначно сказать, что Бену Бернанке удалось избежать ошибок Великой депрессии.
Превратит ли слишком медленное восстановление экономики Америку в Японию, как предупреждает Пол Кругман? Не знаю. Но это подводит нас к другому очень важному вопросу: а что, черт побери, происходит в Японии в последнее двадцатилетие?
Глава 10. Япония
Да, никому не хочется быть Японией, этим падшим ангелом, который был одной из самых быстрорастущих экономик мира на протяжении более трех десятилетий, а последние восемнадцать лет развивается черепашьими темпами. Никто не хочет жить с травмой дефляции (падения цен), которую Япония получала неоднократно
[395].
