Марти видела, как дети беспокойно взглядывают на пустую штанину Кларка, и понимала, что это сложный, драматичный момент для ее семьи. Кларк успокоил всех, когда, уверенно маневрируя костылем, поднял чемодан:
– Помните, как мы отсюда уезжали? Вещей была такая огромная куча, что я сомневался, смогут ли бедные лошадкивсе дотащить. Что ж, мы привезли обратно намного меньше,чем увозили.
Он усмехнулся и похлопал по ампутированной ноге:
– Даже я стал немного легче, собираясь в обратный путь, –пошутил он.
Родные немного посмеялись, и напряжение спало. Мужчины стали перетаскивать вещи, и вскоре все они оказались в повозке.
Марти опять повернулась к девочкам:
– Ох, как хорошо быть дома! Мы так долго путешествовали, и мне так много нужно вам рассказать. Я просто лопаюсь от нетерпения! – Она обратилась к Элли: – Я думала, ты дома и беспокоишься о том, что дилижанс опаздывает. Ведь ужин будет испорчен.
– Мы собрались вместе и решили, что сегодня особенный день, – с улыбкой сказала Элли (Марти глядела на милое личико дочери, и ее сердце переполнялось радостью). – Мы знали, что вы устанете после долгой дороги, и подумали, чтовам не помешает небольшой перерыв, прежде чем опять залезть в повозку и отправиться домой. Кроме того, нам ужасно хочется вас послушать, и потому мы решили, что встретим вас в городе и поужинаем в гостинице.
Марти удивилась, но, по здравому размышлению, одобрила их идею. Будет здорово вытянуть ноги и насладиться ужином в семейном кругу! Это лишь ненадолго отсрочит встречу с домом и знакомой обстановкой.
Марти повернулась, чтобы поговорить с Нандри, но молодая женщина стояла, словно громом пораженная, и глядела нато, как мужчины подходят к повозке. Взрослые сыновья соревновались в том, чтобы занять место поближе к отцу; все говорили и смеялись одновременно. Было ясно, что они радуются его возвращению. Муж Нандри, Джош, шел рядом сними и нес на руках младшую дочь Джейн. Эндрю болтал вместе с другими мужчинами, высоко поднимая в воздух дорогую сердцу Марти шляпную коробку. Но Нандри смотрела только на Кларка, и Марти видела на ее лице глубокую боль. Она хотела убедить Нандри, что все в порядке, что культя больше не вызывает у Кларка никакого неудобства, что он по-прежнему делает все то, что делал раньше... ну, почти все.
Он легко приноровился и даже возблагодарил Бога за перемену в их жизни, ведь благодаря трагедии произошло многохорошего. Но не успела Марти подойти к старшей дочери,которую любила, словно родную, как Нандри отошла в сторону с выражением глубокой печали на обеспокоенном лице.
«Это шок, – подумала Марти, – страшный шок. Ей нужно время, чтобы привыкнуть и приспособиться к перемене.
Мне самой сначала было тяжело».
– Мам, а как па себя чувствует? – раздался голосок Элли. – Я понимаю, он кажется... ну, таким же, как раньше.
Но так ли это на самом деле? Не... не беспокоит ли его нога?
– Твой папа чувствует себя прекрасно... просто прекрасно. – Марти надеялась, что Нандри, которая стояла молча,повернувшись к ним спиной, слышит ее. – Всем было сложно. И тебе тоже... Я знаю. Особенно сначала. Но твой отец редко сокрушается о том, что недостижимо. Он здоровый мужчина. Он не станет расстраиваться из-за такого пустяка,как отрезанная нога. Вот увидишь...
И вдруг Элли заплакала. Хрупкая фигурка сотрясалась от тихих всхлипываний, а большие слезы без остановки текли по ее лицу.
Марти быстро подошла к ней и прижала к себе, поглаживая по спине и тихонько покачиваясь, пока Элли не успокоилась.
– Все хорошо, – шептала Марти. – Я сама много плакала. А теперь все в порядке.
Элли вытерла глаза носовым платком:
– Ох, мама, – извиняющимся тоном произнесла она, –я думала, с этим покончено. Я пообещала себе... но когда яего увидела... когда поняла, что это правда, я...
Марти притянула ее к себе:
– Все хорошо, – снова успокоила она. – Хотя мне сложно подсчитать, сколько раз мы с Мисси рыдали вместе.
Элли высморкалась, Кейт последовала ее примеру. Марти и не заметила, что молодая жена Клэра тоже плакала. Она подошла к невестке и обняла ее. Кейт прижалась к ней, несомненно ощущая любовь и силу, которой стремилась поделиться с ней свекровь.
Затем Марти повернулась к Нандри. Обнимая молодую женщину, она почувствовала, что та напряглась всем телом.
Она не плакала. Нандри обняла ее в ответ, но Марти показалось, что внутренне она отстранилась от нее. Ей хотелось сказать: «Ну же, поплачь! Так будет легче, и никто тебя за этоне осудит». Но Нандри высвободилась из объятий. Ее глаза были сухими. Она молчала.
Вернулись мужчины. Элли и Кейт еще раз вытерли глазаи повернулись к ним.
По пути в обеденный зал гостиницы они весело болтали.
Марти вспоминала то далекое утро, когда они собрались вместе, чтобы попрощаться. Тогда тоже было шумно. Более того,чтобы приструнить родных, Кларку пришлось попросить их замолчать. Стоило Марти подумать об этом, как Кларк повернулся к оживленной толпе и поднял руку.
– Постойте! – громко сказал он. – По-моему, пора навести порядок.
Тина, которая, казалось, за время их отсутствия выросла на несколько дюймов, ответила так же, как и год назад:
– Ох, дедушка...
Кларк закончил за нее:
– Я знаю... знаю. Как можно навести порядок в этой неразберихе?
Он дернул ее за тонкий хвостик, и они оба рассмеялись.
Тина потянулась к нему, чтобы ее заключили в объятия, которые, как она знала, не заставят себя ждать. Марти тожерассмеялась; этот короткий сдавленный смешок выражал и боль, и радость. «Вот видите, – безмолвно обращалась онак родным, – ничего не изменилось, ну, почти ничего, во всяком случае, из того, что по настоящему важно». Но, наверное, они все без слов поняли, что она хочет сказать,поскольку Марти заметила, как изменились выражения ихлиц – горе, затем смирение и наконец облегчение.
Отец такой же, как раньше. Большой мужчина, которого они знали и любили, был все тем же. Несчастный случай не изменил его характера. Он по-прежнему хозяин в доме. Возможно, он не в состоянии предугадать несчастный случай, ноон умеет держать себя в руках. Он не позволит, чтобы ампутированная нога изменила его личность, изменила человека,которым он стал. К счастью, он по-прежнему управляет своей жизнью. Впрочем, это неверно. Кларк никогда не утверждал этого. Это его секрет.
Человек, который стоял перед ними, человек, которого они имели счастье называть отцом, любили, уважали и которому еще в детстве научились повиноваться, всегда говорил, что главный секрет и истинный смысл жизни состоит в том, чтобы не стараться управлять ею. Обрести покой можно только в том случае, если вручить себя в руки всемогущего Отца.
И никто из членов маленького кружка не сомневался в том,что Он по-прежнему полновластно и мудро правит миром.
