Марти встретила Элли у двери.
– Пойду повидаюсь с Кейт, – предупредила она. – Я ненадолго.
– О, хорошо! – ответила Элли. – Кейт по тебе соскучилась. Но ты же ее знаешь. Она бы никогда не решилась пригласить тебя, ведь на улице очень холодно.
– Она хотела меня видеть?
– Кейт каждый день о тебе вспоминает.
– Почему же ты не сказала?
– Кейт попросила меня не говорить об этом. Она боится,что ты чем-нибудь навредишь ребенку. Теперь она еще сильнее, чем раньше, ждет, когда появится маленький.
Марти повернулась, чтобы выйти из дому, но замедлилашаг и стала осторожно ступать по дорожке. В глазах застылинепролитые слезы. Какая она черствая! Кейт встречала ее удвери. Должно быть, заметила издалека. Она быстро провела Марти в маленькую кухню и поддерживала, пока та снимала ботинки. Она заметила, что невестка очень бледна.
– Как ты себя чувствуешь, мама? – тревожно спросила ееКейт.
Марти подумала, что это ей следовало бы задать такойвопрос:
– Все хорошо, дорогая. А у тебя?
Кейт улыбнулась. Смелая улыбка женщины, пережившейбольшое горе.
– У меня тоже... теперь. Хочешь чаю?
– Пожалуй, нет.
– Тогда кофе?
– Нет. Дело в том, что мы только что пили кофе с Нандри.
– Нандри приходила в гости? В такой холодный день?
– Похоже, ей очень нужно было поговорить.
– Я не видела, что она идет. Хотя, конечно, в это времямы болтали с Элли.
Марти села на стул и вытащила ярко-голубую шаль.
– Я кое-что принесла, – сказала она. – Подумала, что,возможно, тебе хотелось бы обновки.
Кейт улыбнулась:
– Чудесная шаль, мама! Мне очень нравится этот цвет...
ты знала, что голубой – мой любимый?
Да, Марти помнила об этом. Кейт взяла шаль и стала вертеть длинные кисти вокруг изящных пальцев.
– Мне следовало прийти раньше, – медленно проговорила Марти, но...
– Ничего страшного, мама. Мы с Клэром понимаем, чтоты очень за нас переживаешь. Я боялась, что наше горе каким-то образом навредит новому брату или сестричке Клэра.
Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
– Все прекрасно.
– Он толкается?
– Да. Она очень энергичная девочка.
Кейт улыбнулась, услышав слово «она», и вздохнула с облегчением.
– Раньше я не думала об этом, но потом вспомнила, чтонесколько дней не чувствовала толчков. Я решила, что ребенок отдыхает, или это я так привыкла к его движениям, чтоперестала их замечать.
– Так ты думаешь... – Марти не нашла в себе сил, чтобызакончить вопрос.
Но Кейт поняла ее:
– Доктор сказал, что малышка умерла за два или три днядо...
У нее сорвался голос, и Марти поторопилась закончить:
– Мне очень жаль, Кейт.
Кейт заморгала, чтобы прогнать слезы:
– Мне тоже очень жаль, мама. Но доктор сказал, чтоиногда Бог выбирает этот способ, чтобы позаботиться о ребенке, который... у которого есть какие-то проблемы. И яподумала о Ванде, мама. Я знаю, что она любит своего Реттаи не отдаст его за все богатства мира, но... я не уверена, чтосмогла бы такое выдержать. Если наша девочка была... больной... не совсем нормальной, то я благодарю Бога за то, чтоОн забрал ее. Трусливо так думать, да?
– Трусливо? Нет, Кейт. Ни в коем случае. Я... я считаю,что в жизни есть вещи, пережить которые труднее, чем... чемсмерть.
– Мы с Клэром говорили об этом. Сначала нам было оченьтяжело. Ведь мы так ждали ребенка! А потом Клэр сказал:
«Давай подумаем, что в этом было хорошего». Сперва я непонимала, что он имеет в виду. Но Клэр объяснил мне: «Мыпо-прежнему живы, – сказал он, – мы сильные и здоровые.
Доктор уверяет, что такое вряд ли случится снова, и у насбудут другие дети. Наш ребенок не болен – ни умом, ни телом. Он не будет страдать. На небесах ей хорошо, она неиспытает тягот земной жизни. Так что нам есть за что благодарить Господа».
Марти поморгала, чтобы сдержать слезы.
– Мы переживем это, мама. Мы стали ближе друг другу.
Я всегда любила Клэра, но последние события... Я поняла,какой чудесный, заботливый, самоотверженный и набожныйчеловек взял меня замуж. Я не только люблю его, но вижу внем духовного наставника в доме.
Марти наклонилась и взяла Кейт за руку.
– Мы многому научились, мама. А главное – мы узнали,что все, чему нас учили о Боге, – это правда. Он помогаеттем, кто в Нем нуждается, пережить сложные времена и облегчает боль. Мы чувствовали, как друзья и родные молятсяза нас. Я никогда не ощущала, что меня так... так... любят изащищают, как в последние несколько дней.
Марти полезла за платком. Она пришла, чтобы утешитьКейт, но Кейт утешает ее.
– Клэр сказал, что мы могли бы прийти на ужин, когданас пригласят, конечно, – сказала невестка, внезапно меняятему. – Так как насчет приглашения? Мне не терпится хотьненадолго выйти из дому. – Она улыбнулась и добавила: –Я бы могла кое-что добавить к столу...
Марти рассмеялась сквозь слезы:
– Считай, что вас уже пригласили, – твердо сказала она. –Сегодня вечером. Мы очень хотим вас увидеть, ведь мы оченьпо вас скучали! Кажется, мы так давно не виделись!
– Мне тоже так кажется, – призналась Кейт. – Но силыприбавляются с каждым днем. В следующее воскресенье ясобираюсь пойти в церковь, если будет не слишком студено.
Доктор сказал, что мне следует опасаться простуды. Я молюсьо том, чтобы день выдался ясным.
– Я тоже помолюсь об этом, – пообещала Марти.
– Ах, мама! – воскликнула Кейт. – Я считаю дни и ждуне дождусь, когда родится маленький! Мне так хочется егообнять и поиграть с ним!
– С ней, – исправила Марти.
– Ну да, – с ней. Ведь этот наш ребенок должен былродиться мальчиком. Но я рада, что это была девочка. Онабыла красивая, правда? Клэр сказал, что понял одну вещь.
Раз Бог создает девочек такими хорошенькими, то в следующий раз он не станет просить послать нам мальчика.
– Пожалуй, для меня это тоже неважно, – согласиласьМарти. – Но мы с домашними всегда играли в такую игру:
мальчик или девочка? Сейчас девочки думают, что их меньше, чем мальчиков. Это не совсем так – если учесть Нандри и Клэ. Их то принимают в расчет, то нет, – в зависимости от того, что нужно в данный момент, – рассмеяласьМарти.
– Может, попросить Бога, чтобы он прислал нам и мальчика, и девочку?
– Ну вот еще! – воскликнула Марти, подняв руку. – Мнехоть бы с одним управиться!
