Умелый политик Густав Штреземан стал министром иностранных дел. «Этому толстому человеку с квадратной головой и лицом как у мертвеца, – писала известная французская журналистка Женевьева Табуи, – с огромными тусклыми глазами и каким-то металлическим голосом присуща своего рода дипломатическая гениальность».
Штреземан приложил немалые усилия, чтобы установить неплохие отношения с французским коллегой Аристидом Брианом, что позволило Германии в сентябре 1926 года вступить в Лигу Наций. После 1871 года Германия рассматривалась во Франции как постоянная угроза. Германия стала зеркалом, в котором французские политики видели свои страхи. Штреземан говорил:
– Страх перед возрождением Германии парализует волю французских политиков и мешает им мыслить объективно.
Крайне правые презрительно называли Штреземана «французской марионеткой». Он был чувствителен к этой критике. Потому что в реальности он был германским националистом, в частности, не признал восточные границы с Польшей. Но его логика была более сложной, чем примитивная риторика ультраправых. Штреземан вернул Германию, парию Европы, в число ведущих европейских держав. Он добился ухода французских войск из Рейнской области и позаботился о том, чтобы не было прежнего согласия между Францией и Англией.
Штреземан родился в 1878 году в Берлине, его отец продавал пиво, но не выдержал конкуренции с более мощными компаниями. Штреземан окончил университет и защитил диссертацию по экономической истории. Он исходил из того, что национальные экономики находятся в жестокой конкуренции, но при этом зависят друг от друга. Германия нуждается в сырье и продовольствии, которые она покупает у Британии. А Британская империя нуждается в Германии как покупателе.
Поражение Германии в войне подорвало веру Штреземана в военную силу и породило сомнения в эффективности немецкой социальной и политической системы, которая оказалась слабее британской и французской. Зато укрепило его веру в силу экономики. В 1923 году он недолго был канцлером, а затем до смерти оставался министром иностранных дел.
Штреземан выдавил из Америки «план Дауэса», который облегчал бремя репараций и отделял Соединенные Штаты от жаждавшей мести Франции. Международный комитет экспертов из десяти человек (в него вошли по два представителя от Бельгии, Франции, Англии, Италии и США) под председательством американского банкира и политика Чарлза Дауэса, который в Первую мировую получил погоны бригадного генерала и занимался снабжением американской армии и союзников, разработал план выплаты репараций для Германии.
План утвердили 16 августа 1924 года в Лондоне на встрече стран – победительниц в войне. Штреземан добивался условий, которые бы позволили Германии выплачивать репарации, не разрушая свою финансовую систему. «План Дауэса» включал вывод войск Антанты из Рурской области и предоставление Германии крупных иностранных займов. Это позволило смягчить бремя выплаты репараций.
Германия сразу же получила международный кредит в восемьсот миллионов марок под залог германских железных дорог. Международная комиссия обосновалась в Берлине, чтобы регулировать бюджет страны и репарационные поставки.
Для Чарлза Дауэса это огромный успех. В том же 1924 году на выборах он был избран вице-президентом Соединенных Штатов при президенте Калвине Кулидже. В 1925 году Дауэс был удостоен Нобелевской премии мира. Хотя в реальности план разработал один из ведущих американских промышленников, глава «Дженерал электрик» Оуэн Янг. Его компания была тесно связана с крупнейшим немецким электрическим конгломератом «Альгемайне электрицитетс гезельшафт».
Уолл-стрит поддержала эти предложения, и Германия получила первый заем в сто миллионов долларов, что стабилизировало немецкую финансовую систему. Американцы создали пост уполномоченного по репарациям, эту должность занял видный бизнесмен Паркер Гилберт, который имел право останавливать репарации, если они подрывали стабильность немецкой экономики.
15 ноября 1923 года в Германии провели денежную реформу. За триллион старых марок давали одну новую, в надежность которой немцы поверили. «Во всех лавках, – вспоминал Себастиан Хафнер, – висели объявления: „Снова по ценам мирного времени“. Впервые за много лет настало нечто похожее на мир».
Правительству удалось остановить инфляцию, и американские инвесторы стали вкладывать деньги в Германию. Приток капитала в страну был настолько велик, что Германия могла выплачивать репарации, не трогая доходы от экспорта. Фактически Германия брала деньги у Америки, чтобы расплатиться с Францией и Англией, которые, в свою очередь, были в долгу у американцев. С октября 1925 и до конца 1928 года в страну пришли двадцать пять миллиардов марок капиталовложений из Соединенных Штатов, а Германия заплатила в качестве репараций всего около десяти миллиардов, то есть приток капитала в два с лишним раза превышал отток. Политическая и экономическая ситуация в стране изменилась к лучшему.
Густав Штреземан вел ловкую игру на Востоке и вовлек Советскую Россию в немецкую орбиту. 24 апреля 1926 года в Берлине Штреземан и советский посол Николай Крестинский подписали договор о ненападении и нейтралитете. Берлинский договор обязывал обе страны не вступать в политические комбинации с западными державами друг против друга.
Безработица сокращалась, производство росло. Для нацистов наступили плохие времена. К середине 1927 года в мюнхенской партийной организации осталось всего семьсот членов. Политические возможности Гитлера ограничивались тем, что он был освобожден из тюрьмы условно-досрочно. В течение четырех лет любое правонарушение вернуло бы его в тюрьму, и ему бы пришлось досиживать свой срок. К тому же партия испытывала острую нужду в деньгах, поэтому Гитлер сменил тактику. Он увидел, что Веймарская республика окрепла. Больше никаких призывов к насилию, деятельность партии исключительно легальна. Он победит демократию ее же оружием.
В 1926 году ТАСС выпустил в Москве справочник «Все страны. Политический, общественный и экономический справочник». В разделе, посвященном Германии, говорилось:
«Фашисты переживают острый кризис. Южногерманские фашисты под руководством Гитлера стремятся опереться в первую очередь на рабочих и в агитации своей выдвигают социальные моменты. Напротив, северогерманские фашисты пытаются опереться на крестьянство и выдвигают на первый план национальные моменты…
Со времени майских выборов 1924 года и укрепления буржуазно-реакционного курса во внутренней политике страны тяжелая индустрия, не нуждаясь более в фашистах, прекратила выдачу им денежных субсидий. С тех пор фашистское движение пошло заметно на убыль, что нашло свое выражение на последних выборах в декабре 1924 года».
После выборов в апреле 1926 года Гитлер организовал кампанию за возвращение ему права выступать. «Фёлькишер беобахтер» писала: «Почему лишен права голоса фронтовик Адольф Гитлер?» Появились плакаты, на которых его рот был заклеен: «Единственный человек на земле, которому запрещено говорить».
В 1927 году власти не выдержали и сняли запрет. Руководители НСДАП, как обычно, поклялись, что не станут прибегать к незаконным методам. 6 марта Гитлер выступал впервые после большого перерыва. Речь его была небывало умеренной. Она отвечала духу времени. Организации радикальных националистов находились в упадке. Доходы от продажи «Майн кампф» упали, что ударило Гитлера по карману. Нацистам пришлось отменить ежегодный партийный съезд.
