Прием был устроен в квартире Гитлера. Хенни захотела переодеться и спросила хозяина, где это можно сделать. Гитлер протянул ей ключ и со значением сказал:
– В комнате Гели.
Гитлер продолжал разыгрывать спектакль. Каждое Рождество (до 1939 года) он заходил в ее комнату, будто в храм. В его доме в Оберзальцберге повесили портрет Гели кисти Адольфа Циглера. Члена партии и своего любимого художника фюрер после прихода к власти сделал президентом Немецкой академии искусств.
Однажды Гитлер сказал своему подручному Курту Людеке:
– Вместе с Гели я был счастливейшим из людей, – и заплакал.
При этом Гитлер искал замену Гели Раубаль. Нашлись женщины, которые были готовы связать с ним свою жизнь или хотя бы находиться рядом с ним. Помимо Евы Браун это были кинорежиссер Лени Рифеншталь и Магда Квандт (Геббельс). Если бы он захотел, то мог бы жениться на любой из них. Но они обе были слишком зрелыми и умными женщинами, чтобы заменить Гели. Вакансию заняла куда более простодушная Ева Браун.
Гели Раубаль было всего двадцать три года, когда она ушла из жизни в сентябре 1931 года, Гитлеру – сорок два. Их роман продолжался почти четыре года. Его роман с Евой Браун длился почти шестнадцать лет, но Ева не оказывала столь сильного влияния на характер и поведение Гитлера. Между двумя девушками нашлось немало общего – юность, легкость характера, улыбчивость, жизнерадостность, любовь к спорту. Ева Браун старалась копировать Гели в одежде, носила такую же прическу.
После смерти Гели фюрер говорил о женщинах с нескрываемым презрением.
– Без мужчин женщины бы пропали, – повторял Гитлер. – Поэтому женщины так любят героев. Они дают им чувство защищенности. Женщина хочет, чтобы рядом с ней был настоящий мужчина, и, заполучив его, не хочет его лишаться… По сравнению с миром женщины мир мужчины гораздо объемнее. Мужчина весь во власти долга и лишь иногда возвращается в мыслях к женщине. Мир женщины – это мужчина. Обо всем остальном она думает только время от времени. Интеллект в ее жизни вообще не играет никакой роли.
Такова была официальная идеология партии.
«Мужчина, – писал идеолог партии Альфред Розенберг, – во всех областях исследования, изобретения и формирования превосходит женщину, ценность которой состоит в сохранении крови и умножении расы.
Аристотель выразил это в нескольких словах: „Женщина – это самка, лишенная определенных способностей“. Женщине всех рас и времен не хватает способности как к интуитивному, так и интеллектуальному обобщению. Творец – это мужчина.
Марксисты уверяют, что ячейку государства составляет семья. В реальности государство никогда не было результатом объединения мужчины и женщины. Женщины – это обслуживающий элемент. Государство рождается союзом мужчин, прежде всего объединением воинов. Немецкая армия стала грандиознейшим примером мужского союза. Сегодня таким союзом являются штурмовые отряды в партии Адольфа Гитлера.
Борющиеся за свои права женщины в глубине души не хотят ничего иного, кроме как существовать за счет мужчин. Эмансипированные женщины требуют не равноправия, а паразитической жизни за счет мужской силы.
Немецкая идея требует сегодня, в момент краха феминизированного старого мира, признания вечной полярности полов и авторитета мужской силы. Германию будущего сформирует мужской союз».
Адольф Гитлер научился делать красивые жесты за казенный счет. Влюбленная в него англичанка Юнити Митфорд, крупная, привлекательная блондинка, пыталась застрелиться после того, как вермахт напал на Польшу и Англия объявила войну Германии 3 сентября 1939 года. В порыве отчаяния Юнити Митфорд вышла в сад, села на скамейку и выстрелила себе в голову. Гитлера окружали женщины, склонные к самоубийству. Его самого тянуло к разрушению и саморазрушению. По мнению знаменитого психоаналитика Эриха Фромма, фюрер был некрофилом. Его притягивало все болезненное, то, что гниет и разлагается.
Гитлер отправил англичанку в частную клинику, потом для ее поездок переоборудовали специальный автомобиль. Юнити Митфорд пережила фюрера. Она умерла в 1948 году от последствий ранения в голову. Ни один хирург не решился на операцию.
Гели Раубаль нравилась неожиданная щедрость фюрера. В сравнении с ней Еве Браун достались крохи. Иногда пренебрежение было настолько нестерпимым, что и Ева Браун не выдерживала. Она дважды пыталась уйти из жизни. Гитлеру это льстило. Он распрощался со своей сестрой Ангелой, которая враждебно относилась к Еве.
Ева Браун со временем пришла к выводу, что ее жизнь не так плоха. Она поделилась с переводчиком фюрера Ойгеном Дольманом:
– Не так уж плохо, когда не надо ревновать мужчину.
Она поначалу ревновала Гитлера, думая, что он увлечен какими-то другими женщинами. Этим и объясняются две ее попытки самоубийства. Но потом поняла, что воюет с ветряными мельницами. Гитлер не мог изменить ей с другой женщиной. После смерти Гели он окончательно утратил интерес к ним.
Ева Браун изображала его любовницу, за что получала подарки. Гитлера это вполне устраивало. Ей было только запрещено искать настоящей любви в объятиях другого мужчины. Для всего народа ее существование было секретом. Немцы узнали о Еве Браун только после войны.
Герберта Дёринга, мажордома в Оберзальцберге, спрашивали об их отношениях:
– Они спали вместе?
– Нет, ничего подобного не было. Их отношения никогда не заходили так далеко. Никогда!
Сестрам Ева Браун говорила, что сексуальная жизнь у них протекает нормально, но близкой подруге созналась:
– Я ничего не получаю от него как от мужчины.
Но возможно, что-то между ними все-таки происходило. В 1943 году она поделилась с министром вооружений и боеприпасов Альбертом Шпеером:
– Гитлер сказал мне, что он слишком устал и слишком занят, поэтому больше не в состоянии удовлетворять меня как женщину.
Шпееру Ева Браун очень нравилась, он считал ее в высшей степени женственной, нетребовательной, комфортной.
Секретарь Гитлера Криста Шрёдер, которая проработала с фюрером пятнадцать лет и сопровождала его во всех поездках, считала, что между ними вообще не было интимных отношений. Фюрер держал рядом с собой женщину, чтобы доказывать себе и своему окружению собственную мужскую полноценность.
Слуги в Оберзальцберге искали следы интимной жизни в спальне фюрера, но ничего не могли обнаружить. У него просто не было личной жизни. Ничего, что составляет жизнь нормального человека: ни образования, ни профессии, ни друзей, ни семьи, ни любимой женщины, ни детей… Над кроватью портрет матери. На вопросы о семейной жизни он отвечал: «Моя невеста – Германия».
«Я уверен, что смерть Гели Раубаль стала поворотным пунктом, изменившим характер Адольфа, – вспоминал его друг Эрнст Ханфштенгль. – Отношения с ней, вне зависимости от того, была ли у них интимная близость, впервые дали выход его нервной энергии. После ее смерти эта энергия очень скоро трансформировалась в безжалостность.
