В действительности еще до того, как ГКЧП проиграл Ельцину, самые высокопоставленные члены горбачевского правительства заговорили об антисоветском заговоре. В феврале-марте 1991 г. Владимир Крючков, глава КГБ СССР, несколько раз заявлял, что ЦРУ готовится подтолкнуть СССР к катастрофе
[400]. Тогда же, в феврале 1991 г., Валентин Павлов, глава правительства СССР, заявил, что введение финансовой реформы (не продуманной глубоко) необходимо для того, чтобы предотвратить подрыв национальной финансовой безопасности СССР со стороны западных банков. Согласно Павлову, иностранные банки «вбросили» от 7 до 8 млрд рублей на советский финансовый рынок, чтобы вызвать гиперинфляцию
[401]. Учитывая тяжелую зависимость СССР того времени от кредитов иностранных банков, Павлов оказался в довольно сложной ситуации. В марте во время встречи с западными банкирами он извинился перед «солидными бизнесменами», но заметил, что заговор «несолидных предпринимателей» все же существовал
[402].
Как член ГКЧП Павлов был арестован сразу после провала путча, но уже в 1993 г. вышел из тюрьмы и написал воспоминания о том времени. Павлов утверждал, что в действительности заговор ГКЧП был создан Горбачевым, Ельциным и Гавриилом Поповым, первым мэром Москвы, а скоординирован посольством США и лично президентом Бушем
[403]. Намерение победителей августовского путча обвинить во всем консерваторов, по мнению бывшего министра, означало лишь их неудержимое стремление к власти. В пользу теории Павлова говорило и поведение Горбачева после путча, когда на пресс-конференции после освобождения из-под ареста в Форосе он признался, что никогда не сможет рассказать всей правды
[404]. Кроме того, павловская версия событий 1991 г. для многих оказалась актуальной после расстрела парламента, произошедшего по приказу Ельцина в 1993 г. Слова о неудержимой тяге российских политических лидеров к власти после октября 1993-го обрели совсем другой смысл: «ГКЧП ни власть, ни кровь были не нужны. Нужно было заставить самого Горбачева начать исправлять последствия его же ошибок… Но, к сожалению, все больше убеждаешься, что он лелеял надежду, решив проблему конкурента в лице Ельцина и вернувшись героическим узником, как бы на законных основаниях расправиться и с ГКЧП, и с партией, и с армией, и с парламентом, и с республиками. Один во всей красоте и полноте власти. Вот она – “хрустальная мечта”»
[405].
Странное поведение Горбачева на пресс-конференции 22 августа 1991 г., когда он заявил: «Я вам все равно не сказал всего. И никогда не скажу всего», открывает массу возможностей для домыслов относительно его реальной роли в перевороте ГКЧП
[406]. А то, что во время удивительного триумфа Ельцина в 1991 г. за три дня переворота почти не пролилось крови, но в 1993 г. он направил на оппозицию танки, стало основанием для того, чтобы подчеркнуть «чуждость» Ельцина простому русскому народу. Описание событий 1991 г. в книге Павлова, а также растущее негодование по поводу политики Кремля в 1990-х гг. привели к тому, что в 1998 г. депутаты из так называемых патриотических кругов предприняли попытку с помощью теорий заговора уничтожить президентство Ельцина.
Импичмент Ельцину в 1998–1999 гг.
Обвинения в том, что Ельцин не только выиграл от распада СССР, но и помог российскому стратегическому противнику – США, в 1990-е гг. были частью популярного конспирологического дискурса среди членов оппозиции правящему режиму. Человек, своими руками запустивший жесточайшие экономические реформы, при этом очень много получивший в годы президентства, идеально подходил на роль врага русского народа. Многие ведущие политики 1990-х использовали этот аргумент, чтобы повысить свой электоральный вес. Геннадий Зюганов, новый лидер коммунистов, серьезно пересмотрел некоторые принципы коммунистической программы и начал утверждать, что в 1991 г. из-за краха советской системы в мире восторжествовал новый мировой порядок. По его словам, Бильдербергский клуб, Трехсторонняя комиссия, а также американские советы по международным делам строили единое мировое правительство, имея виды на евразийские пространства, в связи с чем их целью было уничтожение российской государственности и религии
[407]. Ельцин для него был в первую очередь представителем чужеземного оккупационного правительства. Впрочем, американский журналист Дэвид Ремник заметил, что во время поездок в Вашингтон и саммитов в Давосе Зюганов свое мнение никогда не афишировал, видимо, оставляя его для внутрироссийской аудитории
[408].
Победы оппозиции на парламентских выборах в 1993 и 1995 гг. сделали российский парламент идеальной площадкой для любой риторики, в том числе и конспирологической, а знаковость и политический вес некоторых спикеров превратили популистские теории заговора в мощный политический инструмент. Чем и не преминула воспользоваться оппозиция. В 1998–1999 гг. она инициировала процедуру импичмента против президента Ельцина, основываясь на пяти обвинениях: развал СССР, разгон Съезда народных депутатов и Верховного Совета в 1993 г., развязывание войны в Чечне, развал армии и геноцид русского народа. Одним из главных инициаторов импичмента, так же как и уголовного дела против Горбачева в 1991 г., был Виктор Илюхин.
Подписание Беловежских соглашений, по словам инициаторов импичмента, было актом измены родине, заговором с целью захватить власть в СССР и поменять Конституцию. Соглашения были подписаны вопреки желанию народов СССР, высказанному на общесоюзном референдуме 17 марта 1991 г.
[409] Беловежские соглашения повлияли на оборонный потенциал России, а интересы правительства Ельцина полностью совпали с интересами США. «Специальная комиссия считает установленным осознанное совершение Президентом Российской Федерации Б. Н. Ельциным действий, причинивших большой ущерб внешней безопасности Российской Федерации, и на этом основании приходит к выводу о том, что имеются достаточные данные о наличии в его поведении при подготовке, заключении и реализации Беловежских соглашений признаков, которые наряду с другими образуют состав государственной измены (статья 275 УК РФ)»
[410].
