— Вы хоть осмотрите её.
— А что там осматривать? Явные признаки…, — доктор замялся.
— Чего?
— Либо белая горячка, либо бешенство. В общем, не наш это пациент. Ну и повреждения на лице… Звоните лучше в полицию.
Очень быстро коридор заполнился людьми, они расспрашивали, записывали, фотографировали, возились с лежащей на полу Леной. Потом уложили её на носилки и вынесли.
— Куда везёте? Как нам найти её?
— Вот телефон и адрес. Завтра можете заехать. Хотя она в таком состоянии, что я сомневаюсь, что вас пустят.
В этот момент, лежащая на носилках Лена дёрнулась, вскочила на ноги, и растолкав санитаров, побежала по лестнице вниз. Все кинулись следом за ней. Раздался крик и звон разбившегося стекла… Лена стояла на подоконнике, схватившись руками за открытую створку окна, уставившись мутными глазами в пустоту, и даже не моргнула, когда шприц с транквилизатором вонзился ей в ягодицу. Тело обмякло, она опустилась на колени и рухнула на руки санитаров. Они первым делом натянули на неё смирительную рубашку и только потом обработали кровоточащую рану на лбу и уложили на носилки.
— А вы говорите…, — выдохнул старший санитар, — распишитесь здесь.
Светлана Владимировна не глядя черкнула закарлючку в журнале, и побежала вниз, а потом долго стояла на улице, глядя вслед уехавшей машине скорой помощи. Соседские бабки, явно довольные новым событием, возбуждённо перешёптывались, теперь у них будут повод поговорить не только о вчерашнем сериале.
— Светочка, а что это с Леной случилось? — Не выдержала одна из них. — Кто-то побил? Неужто Стасик?
Светлана Владимировна пропустила вопрос мимо ушей. Она поднялась в квартиру, достала из холодильника бутылку водки, налила полный стакан и залпом выпила. Стас сидел на полу в коридоре в той же самой позе, обхватив руками колени. Бабушка протянула внуку стакан.
— На, выпей. Тебе надо.
Статс взял стакан и понюхал его.
— Я не могу… Мне нельзя…
— А я сказала пей, — скомандовала Светлана Владимировна, — пей и рассказывай. Всё рассказывай. Подробно. По минутам.
Стас посмотрел на бабушку умоляющим взглядом, но та была непреклонна. Водка больно обожгла горло, дыхание перехватило, он закашлялся и побежал на кухню, где долго пил воду из-под крана, пытаясь потушить пожар внутри. Как ни странно, это взбодрило его, нет, скорее растормошило, вывело из состояния ступора. Но тут же закружилась голова, и Стас качнулся, утратив на секунду координацию.
— Садись, — сказала бабушка, поставив позади него стул, — садись, и рассказывай.
Всё это время, несмотря ни на что, он думал как выкрутиться, что такое соврать, чтобы все поверили, а врать придётся, потому что правда убьёт всех.
— А что рассказывать? А сам испугался…, — начал он, подбирая слова.
В это время, на его счастье, в квартиру вошли следователь и участковый, и усевшись за стол, разложили бумаги.
— Мы провели осмотр и опросили соседей. Никто ничего подозрительного не видел и не слышал. Теперь хотелось бы услышать вашу версию, сказал следователь, и посмотрел на Стаса. — Кто-нибудь ещё кроме тебя и пострадавшей, мог находиться в квартире?
— Нет. Мы были вдвоём, — ответил он, опустив глаза в пол.
— Что могло произойти? Почему у неё разбито лицо?
— Мама упала… Мы поссорились… Она не хотела меня отпускать, говорила, что нужно заниматься, а я договорился с друзьями пойти в кино… Она хотела меня схватить… И поскользнулась на коврике… И упала… Я сразу бабушке позвонил…
— Я тут же приехала, — вступила в разговор Светлана Владимировна.
— А раньше признаки нервного расстройства вы замечали у дочери? К врачам она обращалась?
— Ну а как вы думаете. Леночку бросил муж, сбежал за границу. Осталась одна с маленьким ребёнком…, — она запнулась, и посмотрела на участкового, — Миша, ты же знаешь, что меня долго не было…
— Да знаю я, Светлана Владимировна, — ответил участковый, и продолжил, повернувшись к следователю, — восемь лет находилась в местах лишения свободы. Вышла по УДО. Всё это время у меня на контроле.
— Хорошо, — сказал следователь, складывая бумаги в папку, — не буду вас сегодня мучить. Отдыхайте, наводите порядок. Мы здесь всё зафиксировали. Вот повестки, жду завтра у себя.
— Спасибо, товарищ капитан, — произнесла Светлана Владимировна, — обязательно будем.
Михаил провёл следователя до двери.
— Я ещё побуду здесь.
— Валяй. И не забудь составить характеристики на своих подопечных. Завтра тоже ко мне.
— Слушаюсь.
Он вернулся на кухню.
— И что мне теперь с вами делать? Вас нельзя без присмотра оставлять, — сказал он, взглянув на Светлану Владимировну, держащуюся из последних сил, и на совершенно раскисшего Стаса.
— Не волнуйся, Миша, я позвонила Наталье Андреевне. Она сейчас приедет. И друзьям Ленкиным позвонила. Мы тут, действительно, пока приберёмся… Налить? На тебе лица нет. Переживаешь или что-то случилось?
— Есть повод, — уклончиво ответил он, — тоже проблемы с женой… Разберёмся.
— Ну тогда точно нужно выпить, — и она разлила остатки водки по стаканам.
— Ладно, — махнул рукой Михаил, и выпил.
— Поругались?
— Хуже, — произнёс он, понюхав кусок засохшего хлеба, — уже несколько дней как дома не появляется. Любовника, наверное, завела. Но я всё равно подал в розыск.
— Вот дура.
— И не говорите…
Разговор прервал звонок. На пороге стояла Наталья Андреевна, и не успела Светлана Владимировна закрыть за ней дверь, как он снова зазвенел. В квартиру вошёл Дима и следом за ним Тереза. Его взгляд и взгляд Натальи Андреевны встретились, как и семнадцать лет назад по этой невидимой нити пробежала искра.
— Неужели так всё плохо? — обратилась Наталья Андреевна к подруге.
— Я могла бы соврать, сказав, что всё будет хорошо, но не могу. Всё очень плохо. Похоже у Лены не просто нервный срыв…, — Светлана Владимировна сглотнула комок. — Наташенька, на неё смирительную рубашку надели… Понимаешь, что это значит? Она же в окно чуть не выпрыгнуть…
— О боже… С чего это вдруг?
— Я ей всегда говорила, не держи в себе, выплакаться надо. Но мы же гордые. Мы всё сами. А что мне теперь делать с пацаном?
— А где Стас, что он говорит? — вступил Дима.
— Да ничего не говорит. Поругались, случайно упала, ударилась головой. Что он ещё скажет? Сам напуган. Я ему дала немного водки, так его развезло. Помоги, Димочка, отнести Стасика в комнату, пусть отдохнёт.
— Может мы его к себе заберём, — предложила Тереза, — а завтра утром съездим вместе в больницу, Лену проведаем. А вы лучше сами отдохните. За него не волнуйтесь.
