Его голос был теплым и бархатным и куда более интимным, чем слова.
— У вас чудесные ноги.
Еще больше бархатистости в голосе. Шепот в темноте окружал меня, как складки тепла. У него всегда был такой голос — будто ощутимый осязанием. Никогда ни у кого такого не слышала.
— Прекратите, Жан-Клод. У меня слишком маленький рост для чудесных ног.
— Никогда не понимал эту современную одержимость ростом.
Он провел руками над моими колготками, так близко, что будто дыхание тепла прошло по коже.
— Прекратите это, — сказала я.
— Что прекратить?
Такой теплый, такой безобидный голос. Ага, как же!
Я встряхнула головой. Просить Жан-Клода не быть занудой — то же самое, что просить дождь не быть мокрым. Так чего стараться?
— Ладно, флиртуйте как хотите, но только помните, что вы прилетели спасти жизнь мальчишке. Мальчишке, которого, быть может, насилуют прямо сейчас, пока мы тут сидим и теряем время.
Он глубоко вздохнул и подошел ко мне. Что-то, наверное, отразилось у меня на лице, потому что он сел в кресло напротив, не пытаясь пристроиться ближе.
— У вас есть привычка, ma petite, всегда портить мне удовольствие от попыток вас соблазнить.
— Ура, — мрачно ответила я. — Так, может быть, перейдем к делу?
Он улыбнулся своей прекрасной, совершенной улыбкой.
— Я договорился на сегодня о встрече с Мастером Брэнсона.
— Прямо так? — спросила я.
— Разве это не то, о чем вы меня просили? — Снова в его голосе прорезалась легкая нота насмешки.
— То. Я просто не привыкла, что вы делаете именно то, о чем я прошу.
— Я бы дал вам все, что вы хотите, ma petite, если бы вы только мне это позволили.
— Я просила вас уйти из моей жизни. Кажется, вам этого не хочется.
Он вздохнул:
— Нет, ma petite, этого мне не хочется.
Он не стал развивать тему, не стал говорить, что я предпочла ему Ричарда. Не произносил угроз жизни Ричарда. Как-то это странно.
— Вы что-то задумали, — сказала я.
Он повернулся, широко раскрыв глаза, прижимая длинные пальцы к сердцу.
— Moi?
[1]
— Да, вы, — сказала я, потом мотнула головой, не продолжая тему. У него было что-то на уме — я достаточно хорошо его знала, чтобы заметить признаки. Но я достаточно хорошо его знала и для того, чтобы понимать: он не скажет мне, пока сам не захочет. Никто не умел хранить тайны так, как Жан-Клод, и никому не было известно их столько. В Ричарде не было обмана, а Жан-Клод обманом жил и дышал.
— Мне надо переодеться и упаковать вещи перед тем, как мы отправимся.
— Переодеть эту чудесную красную юбку? Зачем? Только потому, что она мне нравится?
— Не только, — сказала я, — хотя это существенный аргумент «за». Но дело в том, что я не могу поддеть под нее внутреннюю кобуру.
— Не буду спорить, что присутствие второго пистолета поможет нашей завтрашней демонстрации силы.
Я обернулась:
— Как это так — завтрашней?
Он широко развел руками.
— Слишком близко к рассвету, ma petite. Мы даже не успеем доехать до логова Мастера раньше восхода.
— Черт бы побрал, — произнесла я с чувством.
— Я сделал что мог, ma petite, но даже я не могу отложить восход солнца.
Я откинулась на спинку широкого кресла, до боли вцепившись в подлокотник. Затрясла головой.
— Мы не успеем его спасти.
— Ma petite, ma petite! — Он встал передо мной на колени, глядя в глаза. — Почему вас так волнует этот мальчик? Чем для вас так дорога его жизнь?
Я смотрела на безупречные черты Жан-Клода и не могла найти ответа.
— Не знаю.
Он положил свои руки поверх моих.
— Вы себя терзаете, ma petite.
Я высвободила руки, скрестила их на животе. Жан-Клод остался стоять, держа руки по обе стороны от меня. Он весь был очень близко, и я вдруг осознала, как коротка моя юбка.
— Мне надо собрать вещи, — сказала я.
— Зачем? Вам не нравится ваш номер?
Он не двинулся, но вдруг мне показалось, что он еще ближе, чем был. Изгибы его тела ощущались волнами тепла.
— Чтобы переехать, — ответила я.
Он отклонился назад, присев на пятках, предоставляя мне пройти вплотную. Когда я это сделала, край моей юбки зацепил его щеку.
— Ну вы и приставала, Жан-Клод!
— Очень мило с вашей стороны это заметить, ma petite. Так все-таки зачем вам переезжать из такого хорошего номера?
— За него платит клиент, а он уже больше не клиент.
— Почему так, ma petite?
— Я наставила на него пистолет.
Он широко раскрыл глаза — идеальная маска изумления. Потом маска исчезла, и остались древние глаза — глаза, которые видели многое, но никак не могли понять, что же я такое.
— А зачем вам это понадобилось?
— Они хотели застрелить человека за нарушение границ.
— А он их нарушил?
— Формально — да.
Жан-Клод посмотрел на меня внимательными глазами.
— У вашего клиента нет права защищать свою землю?
— Нет, если это значит убивать. Кусок земли не стоит человеческой жизни.
— Защита территории была достаточным поводом для убийства с начала времен, ma petite. Вы вдруг меняете правила?
— Я не собиралась стоять и смотреть, как человека убьют за то, что он прошелся по клочку грязи. К тому же, мне кажется, это была западня.
— Западня? Вы имеете в виду заговор с целью убить этого человека?
— Да.
— И вы были элементом этого заговора?
— Наверное, меня использовали как приманку. Он ощутил мою власть над мертвыми. Она его притянула.
— Дело становится интересным. Как имя этого человека?
— Сначала назовите мне имя вашего таинственного вампира.
— Ксавье, — сказал Жан-Клод.
— Вот так просто? Почему вы не назвали его раньше?
— Я не хочу сообщать его полиции.
