— Это точно, доктор? Я так счастлива.
— Рад признать, что герцог, несмотря на недомогание…
— Состояние моего супруга переменчиво, — перебила его Луззи, — порой он бывает так нежен со мной.
— Это прекрасно, ваша светлость, значит, есть надежда на выздоровление.
— Конечно! Я постоянно молюсь об этом!
С этого часа уже ничто не удерживало герцога Эдуана в жизни Луззи. Ее обязанности по отношению к опекуну были исчерпаны, как и жалость по отношению к несговорчивому «мужу».
Пока подложная супруга проводила ночи с любовником, а дни в рассуждениях о том, как долго ей нужно продлевать жизнь Громма, посыльный его сестры спешил за средством, которое могло спасти несчастного.
* * *
Из Колуи ехали более коротким путем, не заезжая ни в Эду, ни в деревню, где жил профессор-изгой. В другое время Виктоу с удовольствием воспользовался бы случаем и повидал учителя, но сейчас каждая минута стоила целую жизнь. Отказавшись от кружного пути по тракту, путники обрекли себя на неудобства. Ночевать порой приходилось у костра и только для того, чтобы дать отдых лошадям. Ни трактиров, ни постоялых дворов не встречали, большой удачей было селение из двух десятков домов, где можно раздобыть овса или сена и самим вздремнуть в тепле. Когда на горизонте появились горные вершины, а в небе — гигантские орланы, о которых говорили, что они на службе у ведьмы, Виктоу возликовал. Скоро он добудет лекарство для герцога, а еще через несколько дней окажется, наконец, в своей лаборатории. Посещение столицы, просторные комнаты, угодливые слуги, вкусная еда, великосветсике знакомые, многозначительные взгляды и полные достоинства речи остались в укромных закутках памяти. Путник без сожаления попрощался с привычной по годам юности обстановкой и со страстью пылкого любовника, ожидавщего обещанного свидания, стремился к прерванным научным занятиям. Вот только прежде нужно во что бы то ни стало помочь герцогу!
Ворота усадьбы, куда они стремились, были заперты. На зов никто не ответил. Виктоу велел кучеру подождать и отправился искать кого-нибудь, кто впустит их. Лошадям требовался отдых, да и люди нуждались в тепле и пище. Забор оказался невысоким, перелезть ничего не стоит, особенно если приставить удачно найденное бревнышко. Двор с хорошо утоптанной каменистой почвой можно было преодолеть за десяток шагов. Ученый быстро осмотрелся и решительно двинулся к дому. Наперерез ему кинулась неопрятно одетая девчушка, которая чистила хлев, но, заметив нарушителя, выскочила навстречу.
— Нельзя! Нельзя, господин! — замахала она руками. Из-под платка, низко повязанного на лоб, сверкали испуганные глаза. — Хозяйка не позволяла пускать!
Виктоу не стал с ней пререкаться. Невелика птица! Отстранил и прошел на крыльцо. В сенях около корзины на низких скамеечках сидели две крестьянки, перебирающие шуршащий сухой шелухой лук, незваный гость миновал и это препятствие. В комнате, куда он ввалился, его встретил суровый темный взгляд, от которого холодок пробежал по спине.
— Это еще что за стручок?! — медленно произнесла Кандида. Не узнать ее было невозможно.
— Виктоу, — поклонился ученый, стараясь говорить вежливо, — вам обо мне должны были сообщить письмом.
— Сообщили, — кивнула она, — да только зря. Хлоттильде известно мое правило: я мужчин не принимаю.
— Из любого правила есть исключения… госпожа.
Кандида рассмеялась:
— Гос-по-жа, — передразнила она. — Бывают, но ты не этот случай.
— Я не за себя прошу! — Виктоу решил, что сейчас самое время воспользоваться советом принцессы и бухнулся на колени. — Герцог Эдуан умирает! Нужно противоядие. Две меры «горного зова», умоляю!
— Да хоть целый выводок герцогов! Еще раз говорю: мужчинам не помогаю! Уходи! — она выставила руку, указывая на дверь.
Виктоу схватил эту руку и быстро заговорил, путаясь и чуть не плача:
— Он молод, красив, его жизнь только началась, у него юная жена… Спаси его, Кандида!
Колдунья вдруг покачнулась, оперлась одной рукой на Виктоу, а другую поднесла к своему животу.
— Погоди… Погоди. Представь его. Мысленно представь.
— Герцога? — растерянно спросил ученый и сосредоточился, чтобы вызвать в воображении лицо Громма.
Кандида застонала:
— Он… отец…
Виктоу молчал на всякий случай, чувствуя перемену в настроении ведьмы.
— Как, ты говоришь, его зовут? — еле шевелила побледневшими губами женщина.
— Его имя Громм Эдуан, госпожа.
— Отец…
Она высвободила руку, велела Виктоу подняться с колен и, медленно произнося слова, спросила: «Кто посмел причинить вред… Лучезарному?»
Виктоу не успел и рта раскрыть, как она жестом приказала ему молчать.
— Не надо. Я захочу отомстить, а мне вредно волноваться. Ты сделаешь все, чтобы спасти Громма?
Ученому пришлось собрать все имеющееся мужество, чтобы выдержать испытующий взгляд прищуренных и от этого казавшихся видящими его насквозь глаз Кандиды. Привычный к анализу ум Виктоу пытался выцепить факты из имеющихся у него сведений о Громме, профессоре, ведьме, и объяснить происходящее, но мысли разбегались, догадки ускользали, не успев сформироваться. Колдует — только так смог оправдять необычное свое состояние ученый. Облизав пересохшие губы, Виктоу не без усилия произнес, ни заданный минуту назад вопрос:
— Да, конечно, Кандида, для этого я здесь. К сожалению, у вашей… у Хлоттильды не оказалось травы. Я бы не побеспокоил.
— «Горный звон» я отправляю ей почти весь, себе немного оставляю и уже потратила.
— Как? — воскликнул ученый, — что же делать?
Ведьма усмехнулась.
— У меня имеется готовое противоядие. Ты знаешь, как его использовать? — она внимательно всмотрелась в лицо Виктоу.
— Предполагаю. Знаю, то есть. Мне раньше не приходилось, но…
Кандида не дослушала, быстрым шагом вышла из комнаты и вскоре вернулась со склянкой.
— Ему будет плохо, моему мальчику, — качала она головой, передавая склянку, — но он выдержит. Лучезарный. Я постараюсь помочь ему. Езжай. Быстрее!
— Лошадям нужен отдых.
— Дам своих. Кучера оставишь, он поедет позже.
— Благодарю, госпожа! — Виктоу поклонился. Лицо его сияло.
Выскочив во двор, он вздохнул полной грудью и едва не закричал от свободы, которую ощутил. Будто цепи сбросил, отделавшись от общества черноокой красавицы! Вот баба! Как ухватом держит, сердце стукнуть лишний раз боится. В другой раз трижды подумаешь, прежде чем сюда соваться! Однако оно стоило того! Герцог Эдуан спасен! Сомнений на этот счет у Виктоу не возникало. Не зря же он вытерпел эту пытку! Не дорогу, к неудобствам ему не привыкать, подавляющее волю внимание Кандиды. Интересно, она на всех мужчин так действует, или избирательно? Пытливый ум ученого и в новой, не слишком приятной для него, ситуации пытался классифицировать полученные результаты исследований.
