Готовились встречать врага и эдунцы. Их защищают укрепления. Вскоре арбалетчики и лучники отправят стрелы в гущу наступающих, мечники станут рубить карабкающихся на баррикады противников. А вот собираются выехать за крепостную стену рыцари в длинных кольчугах, в больших закрытых шлемах, удерживаемых на голове подбородочным ремнем. Плечи и шею гордых мужчин покрывают украшенные гербами эполеты, в руках каждый держит жесткий обтянутый кожей щит, длинное копье. За рыцарем непременно следует оруженосец с запасными лошадьми. Сигнала пока нет. Герцог следит за противником, ждет удобного момента для выхода из тени главных военных фигур его гарнизона.
Все ближе и ближе надвигались людские волны. Они хлынули, пожирая сушу — начался прилив. Поглотит ли он выстроенные на берегу хрупкие препятствия? Зазвенел воздух, разрезаемый тысячей выпущенных стрел. Каждая жаждала сразить человека, завершить его дни, но встречала на своем пути щит или утыкалась в землю, лишь некоторые с восторгом пронзали плоть и наслаждались запахом людской крови. Падали под ноги соратникам диорины, сползали на дно окопов эдунцы. Скоро ли закончится это сумасшествие? Кто? Кто хочет прекратить его? Желание убивать лишь нарастало, воины не замечали ран, не видели павших, не знали, надо ли им жить дальше.
Две пары глаз следили за хаосом сражения. Князь Диоринский и герцог Эдуан, оба, желая быть в гуще событий, находились в стороне, дабы руководить своими войсками. Князю надо выбрать удобный для наступления конницы момент, герцогу, если вдруг неприятель прорвется через палисады и рвы, дать команду к отступлению за крепостные стены. Как и предполагал Эдуан, ударили диорины в направлении ворот. Они стремились к подъемному мосту, чтобы лишить большую часть защитников возможности укрыться в замке. Но здесь были самые глубокие рвы, самые крепкие баррикады и острые частоколы. Здесь стояли самые опытные воины. Они родились мужчинами, их с пяти лет воспитывали вдали от матерей, учили владеть оружием, тренировали силу и выносливость. Им доверили границу королевства, жизни многих и многих семей.
Эдунцы удерживали основные рубежи, но в двух или трех местах диорины смогли захватить укрепления. В эти бреши хлынул поток наступающих, заваливая окопы, разрушая нагромождения бревен. Это заметили оба военачальника. Князь отдал приказ коннице, герцог выпустил рыцарей с их отрядами на подмогу защитникам. Началась страшная сеча.
До самой ночи длилось сражение. Когда уже невозможно было отличить своих от чужих, протрубили сигнал к отступлению. Этот день не дал результата. Многие упали наземь, навсегда остановив свой взор, остальные вернулись в палатки, измученные и опустошенные, но пока живые. Только женщины с той и с другой стороны, ходили по месту сражения между исковерканными телами, ища раненых. Их факелы выхватывали из темноты то морщинистое, то юное лицо с уродливой гримасой застывшего ужаса.
*Мины — изначально это подкопы под крепостные стены.
Глава 15 ЗАПОЗДАЛАЯ ВЕСТЬ
Жена Шугэ не застала в Эду ни вдовствующей герцогини, ни Луззи, та уехала на днях. Золле переночевала в доме и наутро отправилась в дорогу, надо было доставить письмо Эдуана его матери. Женщина не решилась доверить послание кому-нибудь другому и не хотела оставаться в городе, где, собирая ополчение, говорили о бессовестных маркитантах и бесчинствующих в округе мародерах.
Дорога была долгой и трудной. Ночевать приходилось в карете, съехав на боковую дорогу. Задать лошадям овса удавалось редко, теряли время, распрягая их и пуская пастись. Пищу невозможно было найти, случались дни, когда Золле обходилась водой из колодца, а ведь она кормила ребенка грудью. В Колуи женщина приехала отощавшая и бледная. Золле с ребенком приняли бы за беженку, таковых было немало в столице, и не пустили на порог дворца, если б не карета с гербом. Вдовствующей герцогине по ошибке доложили о приезде сына. Эмми так разволновалась, что вышла из покоев навстречу. Выяснилось, что служанка привезло письмо Громма. Ее светлость взяла конверт и не удержалась от расспросов:
— Как он? Милая, скажи, как себя чувствует герцог?
— Здоров, госпожа. Совершенно поправился, уверяю вас.
— Какое счастье! Теперь будем молиться, чтобы замок устоял!
Эмми глубоко вздохнула и поспешила в комнату, потеряв интерес к едва державшейся на ногах вестнице, лишь бросила на ходу: «Иди на кухню, тебя покормят».
Вдовствующая герцогиня Эдуан читала письмо сына несколько раз. Сообщениие о лживости Луззи рушило все надежды. Оказывается, сын женат на другой женщине, которую похитили. Как быть? Столичная знать только и говорит о браке герцога Эдуан и леди Стоун. Все, включая короля, знают о ее беременности! За дочерьми увиваются лучшие женихи королевства! Теперь все разрушить? Объявлять брак недействительным, а ребенка чужим? Горячая новость опять всколыхнет слухи о ледяном сердце. Издевательство какое-то! Так удобно и приятно было считать, что неприятности позади, что сын жив и здоров, что скоро появится на свет его ребенок. К новой порции подозрений и догадок Эмми не была готова.
Она потеряла сон и аппетит. Целыми днями размышляла. Делиться горькой правдой с близкими или нет? Лирре и Ланне так и не решилась ничего рассказать. На расспросы ответила, что сын в своем послании просит позаботиться о семье его слуги. Мысль возникла случайно и существенно облегчила жизнь Золле. Ей выделили комнатку, назначили содержание. Считалось, что эта женщина будет кормилицей для наследника герцога.
Единственный, кому Эмми готова была открыться — брат Грэг, но она никак не могла выбрать время для разговора с ним. Шли дни, недели, а вдовствующая герцогиня Эдуан терзалась, мучимая тайной и неизвестностью. Куда исчезла жена Громма? Где прячут самозванку? Герцогиня не могла решить для себя, кого из них предпочла бы найти. Проще с беременной, как принято считать, от герцога Эдуана, Луззи. Золле сообщила, что леди Стоун уехала из Эду, но в Колуи о ней ничего не слышно. Неужели Грэг прав, барон Данетц намеревается опекать новорожденного? Если так, и с Громмом что-нибудь случится, то вдовствующая герцогиня с дочерми в опасности! Каждое утро Эмми Эдуан собиралась поговорить с братом, но откладывала по тем или иным причинам.
Граф Горроу отстранился от семейных дел сестры поглощенный другими заботами. Он помогал сыну собрать и снарядить отряд для похода на помощь герцогу Эдуану с войском его величества. Всех королевских вассалов обязали выступить в полном оснащении, имея несколько боевых, несколько обозных и хотя бы двух походных коней. Кроме того, полагалось нанять ратников и обеспечить их всем необходимым. Виконт Горроу был в одних годах с двоюродным братом и завидовал его званию талантливого военного. Война у замка Эдуанов дарила возможность отличиться и снискать славу храброго рыцаря. Но полагаться только лишь на личное мужество было неразумно. Требовались умелые оруженосцы, преданные слуги и, конечно, хорошо вооруженные воины в отряде. Граф участвовал не только советами, он подыскивал людей, покупал оружие, защитное снаряжение, провиант, походные шатры и палатки. Спешка не должна была помешать тщательной подготовке похода. Скупиться не стоило. Горроу не гнался за пышностью и блеском, но поступаться надежностью и количеством не собирался. Его собственный опыт подсказывал, что личное мужество особенно заметно проявляется, когда ты на обученном коне, с крепким оружием в руках и в окружении верных соратников.
