Через какое-то время возглавлявшим набеги Эвреноз-бею и Лала Шахину было поручено забирать в пользу Мурада I не деньги, а одного из пяти захваченных пленников. Если у воина было меньшее их число, он был обязан уплатить денежную пятину. Отряды акынджи сопровождали кадии, которым поручалось заниматься этим сбором. По рассказу все того же Нешри, таким образом постепенно набралось большое число пленников-христиан, которые доставлялись в распоряжение Мурада. По совету Чандарлы Халиля их начали отдавать в работы турецким крестьянам, где они обучались турецкому языку и постигали основы ислама, а после этого их зачисляли в «новое войско» (йени чери)95. Комплектование нового войска было возможно лишь при достаточно большом числе пленников, поступавших в пользу Мурада. Скорее всего, избегая уплаты пятины деньгами, турецкие воины старались заполучить как можно большее число пленников, чтобы расплатиться «натурой».
Ашык-паша-заде, у которого во многом заимствует свой рассказ о начале янычарского войска Нешри, уточняет, что местом сбора пенчика был Гелиболу. Он пишет, что взимание живой пятины велось под началом Эвреноз-бея, который учредил для этого должность специального кадия96. Именно в подчинении Эвреноз-бея находились крупные силы акынджи, совершавшие постоянные набеги на христианские земли и поставлявшие пленников.
Ашык-паша-заде поясняет, почему войско, составленное из пленников, получило свое название йени чери — новое войско. Он пишет, что так оно было названо потому, что являлось постоянным (езел)97 — в отличие от конного, собиравшегося лишь на время ведения военных походов.
Особый характер созданного войска из кулов (рабов), каковыми юридически являлись пленники, Ашык-паша-заде подчеркивает приводимым им бейтом:
Нужно новое войско иметь при дворе,
Дабы хана хранило всегда и везде98.
Из этого ясно, что новое войско — йени чери — первоначально являлось, по сути, личной гвардией султана. Пленники (ими были христиане) могли принадлежать к самым разным этносам — в зависимости от того, в какой местности они были захвачены. Это были болгары, сербы, греки, оказавшиеся в плену во время крупных набегов и завоеваний на европейских землях.
Некоторые сведения о начальной истории янычарского корпуса приводит анонимный автор «Мебде-и канун». По его словам, комплектование войска из пленников-христиан, которых называли аджеми огланами (чужеземными юношами), началось еще при жизни старшего сына Орхана Сулеймана. Собранных в Гелиболу юношей стали записывать в состав «нового войска» (йени чери) с назначением им ежедневного жалованья в 2 акче уже после прихода к власти Мурада I. Аноним пишет, что для перевозки анатолийского конного войска сипахи на европейский берег (для участия в походе против Валахии) в прибрежных Лапсеки и Чардаке были построены два судна, гребцами на которых использовались солдаты яя и азебы. Но они показали себя крайне недисциплинированными и было решено заменить их пленниками-христианами. Они должны были прослужить впоследствии на судах 5—10 лет, после чего их зачисляли в янычарское войско. Во время этой службы в качестве гребцов им платили по 1 акче в день, а при переходе на военную службу в янычарский корпус поднимали им жалованье до 2 акче".
Упоминающийся столь ранний турецкий поход против Валахии во время правления Мурада I мог быть походом болгарского царя Шишмана (против валашского господаря Владислава), в котором приняли участие и османские воины. Об этом событии, относящемся, по-видимому, к 1366 г. есть упоминание в одной из исторических грамот100.
Некоторую путаницу в вопрос о ранней истории янычарского войска вносит рассказ анонима о появлении пенчик кулу, пленников, набранных в качестве пятины. Согласно ему, после обнаружения малой военной пригодности пехотинцев яя был отдан приказ совершить набег на византийские владения в окрестностях Биледжика и пятую часть захваченных пленников, которых набралось 300 человек, внесли в дефтер (реестр) «нового войска»101.
Биледжик был захвачен османскими турками еще при Османе. Из рассказа анонима выходит, что новое пехотное войско над названием янычар начало создаваться уже при нем. Это сообщение как будто бы подтверждается словами византийского историка XV в. Лаоника Халкокондила, который пишет о создании Османом особого военного подразделения из воинов, которые должны были постоянно находиться при нем, т. е. речь идет о личной гвардии Османа. «Сейчас они называются янычарами», — добавляет историк. Халкокондил пишет, что с их помощью Осман держал в повиновении своих подданных, заставляя их выполнять его указы102. Однако Халкокондил, по всей видимости, путает янычар с военной дружиной Османа, состоявшей из нёкеров, которые служили османскому бею. Однако они являлись свободными людьми, а не обращенными в ислам рабами. Институт нёкеров (нукеров) был известен в Маверан-нахре в XIV в., где кочевые ханы имели «собственную тысячу», которая набиралась из представителей какого-либо рода (племени)103. В этой связи приходит на память и первоначальная тысяча «янычар», о которой сообщает Саадэддин.
За отсутствием османских письменных источников, относящихся ко времени правления первых османских правителей, учитывая тот факт, что первые труды по собственно османской истории во многом питались сохранившимися устными преданиями, представляется невозможным с точностью реконструировать события, связанные с созданием янычарского войска. Мозаичность картины и непоследовательность отрывочных сообщений говорит лишь о том, что янычары появились уже при первых османских правителях, комплектовались разными способами и исполняли роль «придворного» войска. Их функции со временем расширялись и дифференцировались. Янычары выполняли роль пехотинцев, главная функция которых заключалась в их участии в осадах турками крепостей, в то время как комплектовавшаяся из пленников придворная гвардия османских правителей выделилась как особое подразделение. С достаточной определенностью мы может говорить лишь о том, что пехотное янычарское войско, комплектуемое из пленников-христиан, считавшихся рабами правителя Османского бейлика, могло сформироваться лишь при Мураде I, когда европейские завоевания османских турок приобрели достаточный размах, принося большое число пленников, часть которых вошла в состав «нового войска».
Цель создания «придворного» войска капыкулу первоначально едва ли была только военной. Османский правитель обладал достаточно сильной армией, в которую входили всадники-сипахи, пехотинцы-азебы, крестьянское ополчение, привлекаемое для военной службы на время военных походов, солдаты яя. Создание войска, отличного от сипахийского, в немалой степени было связано с нуждами формирования османской государственности, с возросшим осознанием османскими беями своего политического значения как мусульманских правителей, с их стремлением — с помощью копирования государственных институтов других мусульманских государств — на равных вписаться в число окружающих мусульманских владетелей. Нельзя не отметить и того, что создание придворного войска из рабов (кулов) могло быть связано с междоусобной борьбой за верховную власть внутри формирующейся османской династии. Придворное войско, составленное из рабов, представляло собой силу, независимую от родоплеменных образований. С его созданием османский правитель получал инструмент укрепления своей верховной власти. Важным условием существования подобной придворной гвардии являлось наличие столичного города, каким при Мураде стало Эдирне.
