Попытка австрийцев договориться с турками, в чем они были остро заинтересованы в связи с широко развернувшейся антигабсбургской борьбой в Венгрии, окончилась, однако, неудачей. Ибрахим Печеви доставил письма новому назначенному каймакаму — Сарыкчи Мустафа-паше. Однако вскоре стало ясно, кто заправляет делами при дворе. Мустафа-паша приказал гонцу сначала передать послания вновь занявшему пост шейхульислама Сунуллах-эфенди для дальнейшего их представления султану. Узнав содержание письма, в котором австрийцы предлагали туркам вместо Эстергома область между Будой и Эгером, шейхульислам в гневе воскликнул: «Что же это такое? Разве в Эгере нет соборной мечети? Разве там не совершается намаз? Упаси Всевышний даже от мысли о подобном, не то что от разговоров о таком размене!»
Конечно, среди мусульманского духовенства не все были такими ригористами. Находились и трезвые головы, прагматически подходившие к делам политики. Но не они занимали высшие духовные должности в государстве.
Идея наступательного и всепобеждающего ислама по-прежнему владела умами турецкого мусульманского духовенства. Привезший в столицу австрийские предложения Ибрахим Печеви приводит в своем труде и такие слова шейхульислама: «Разве уже иссякла сила ислама? Разве уже нет места для чудо-действ Мухаммада — да будет над ним милость Аллаха! Неужели все, что нам остается, это захватить Эстергом? Милостью Всевышнего мы овладеем [еще множеством] крепостей. Неверные останутся ни с чем, мы не оставим им ничего»328.
Ибрахим Печеви был вынужден вернуться к сердару ни с чем. Попытка мирно договориться оказалась безуспешной. Лала Мехмед-паша, по мнению Печеви, лишь внешне выразил согласие с мнением шейхульислама и вслух признал свою ошибку, состоявшую, как он выразился, в том, что «пошел на поводу у людей, лишенных [исламского] рвения»329. Но очевидно, что ему была ясна нереалистичность позиции шейхульислама, не представлявшего себе в полной мере соотношение сил, сложившееся между мусульманами и христианами в Европе.
Лала Мехмед-паша, осведомленный о развернувшемся движении Иштвана Бочкаи, всячески способствовал его укреплению, помогая венгерскому борцу с Габсбургами всем, чем можно330. Временно интересы части венгерской феодальной верхушки и турецкой власти совпали. И та и другая сторона имели одного и того же противника — Габсбургов. Движение Бочкаи помогло туркам добиться хотя бы некоторых успехов в Венгрии.
Еще зимой 1604/1605 г. Лала Мехмед-паша, приехав в Стамбул, подробно информировал султана Ахмеда I о благоприятно сложившейся для турок ситуации в Венгрии в связи с движением Иштвана Бочкаи. Он доложил султану о сделанном им предложении Иштвану Бочкаи объявить себя независимым от Габсбургов правителем в венгерских землях, не занятых турками. Знать Трансильвании уже избрала его своим князем. Лала Мехмед-паша пообещал Бочкаи возложить на его голову венгерскую корону, что весной 1605 г. и было сделано. Для этого в Стамбуле было изготовлена золотая корона, украшенная драгоценными камнями и, по рассказу Ибрахима Печеви, возложена на голову Иштвана Бочкаи на торжественной церемонии, специально устроенной сердаром. После церемонии инвеституры «по-европейски» состоялась и турецкая церемония — Иштван Бочкаи был торжественно препоясан поясом с саблей, что должно было означать вассальную зависимость нового правителя от турецкого султана331.
Летом 1605 г. перед турецкой армией была поставлена задача овладеть Эстергомом. Турецкие сипахи, по указанию Лала Мехмед-паши, совершили разбойные рейды по деревням, принадлежавшим австрийской короне, предав их огню и разорению. Однако эта акция не встретила поддержки у армейского кадиаскера и дефтердара, оценивших ее как финансово вредную ввиду ожидавшегося вхождения этих земель в состав Османского государства332. На созванном сердаром военном совете часть войсковой верхушки высказалась против осады Эстергома, предложив взамен пройтись по богатым австрийским владениям в районе Канисы. Большинство на совете склонялось к этому варианту военной кампании, поддержанному в конце концов и самим сердаром. При этом было решено, что янычары выступят в этот поход первыми333.
Однако войсковой кади Ахмед-эфенди решительно воспротивился этому, оказав давление на Лала Мехмед-пашу. Он напомнил ему, что султан поставил перед войском задачу в первую очередь овладеть Эстергомом, и предупредил об опасных последствиях движения армии в сторону Канисы. Сердар был вынужден уступить. Существовала опасность, что с уходом турецкой армии к Канисе австрийцы, которые концентрировались близ Эстергома, направят свои силы в сторону Буды и Секешфехервара.
Весьма примечательно, что на военном совете, устроенном сердаром, первоначально верх взяли не доводы в пользу действительной военной необходимости, а мотивы чисто меркантильного характера — армия, в первую очередь янычары, ждала от войны грабежа и добычи. Соображения военно-тактического плана приносились в жертву эгоистическим требованиям военной корпорации. Лишь противодействие представителя религиозного авторитета, исходившего из по-своему понимаемых государственных интересов заставило сердара изменить план военных действий, предлагаемый янычарами.
Участвовавший в осаде Эстергома Ибрахим Печеви отметил разительное в сравнении с прежними сражениями рвение турецких солдат, с давно невиданной энергией предпринимавших многочисленные штурмы нескольких линий укреплений противника. Лишь при взятии последней линии обороны, наступательный порыв турецкого войска несколько ослаб, так как несколько штурмов закончились для турок неудачей. Лала Мехмед-паша послал Ибрахима Печеви к янычарскому аге Хюсей-ну, пообещав янычарам все, что они пожелают, в случае одержания ими победы. Сердар опасался, что еще один неудачный штурм подорвет веру янычар в возможность победы и они откажутся от дальнейших попыток штурмовать крепость. В этих условиях янычарский кетхюда йери предложил предпринять штурм, использовав прежде атаку румелийских сипахи, что и было сделано. В некоторых местах это привело к успеху и на бастионах неприятеля появились флаги Аладжа Хисара, Кю-стендиля, штандарты самого великого везира, что придало боевого пыла янычарам. Последнее сопротивление обороняющихся было сломлено. Турки одерживали верх и храбрые защитники Эстергома, посчитав дальнейшее сопротивление бесполезным, сдали крепость на условиях договора334.
Летняя кампания в Венгрии 1605 г. оказалась для турецкой армии на редкость удачной. Помощь оказывал туркам и Иштван Бочкаи. Во время осады ими Эстергома Бочкаи окружил со своими отрядами Уйвар, попросив у турок прислать ему подмогу. В результате ему было послано несколько отрядов румелийских сипахи и санджакбеев Венгрии, а также тысяча янычар во главе с загарджибаши. Уйвар был взят, однако передан турками, по просьбе Иштвана Бочкаи, самому новоиспеченному венгерскому правителю. Чуть позже по договору турки овладели крепостью Палота335. Ситуация в Венгрии с очевидностью демонстрировала Габсбургам невозможность оказывать сопротивление турецкой армии, союзником которой выступил мятежный Иштван Бочкаи. В условиях жесткой конфронтации с венгерским дворянством австрийцы не имели возможности вести эффективную борьбу с турками на венгерских землях. Только поддержка венгров в антитурецкой борьбе позволяла прежде Габсбургам комплектовать сильное войско, способное одерживать победы над турецкой армией. К осени 1605 г. императорские войска были вытеснены из Трансильвании, и 14 сентября 1605 г. Государственное собрание в Медьеше избрало Иштвана Бочкаи трансильванским князем. Он, в свою очередь, назначил здесь правителем Жигмонда (Сигизмунда) Ракоци.
