Это был первый в османской истории случай свержения султана янычарским войском, важной функцией которого до сих пор являлась как раз защита династии. Низложив Османа, янычары Стамбула, почувствовавшие в его планах угрозу самому своему существованию, не просто выступили против султана, а физически расправились с ним ради собственного самосохранения. Эти события продемонстрировали некую новую роль янычарского корпуса в обществе. Если и ранее бывали случаи, когда янычары вмешивались в династийные вопросы, выступая на стороне тех или иных претендентов на султанскую власть, то они делали это в интересах высших социальных групп османского общества, являясь лишь их инструментом. При этом не существовало никакого внутреннего конфликта между султанами и их регулярной армией. Такой конфликт возник лишь при Османе II, когда непримиримо столкнулись жизненные интересы государства и армии. К этому конфликту вела длинная дорога как внутренней эволюции самого янычарского корпуса, так и изменившиеся обстоятельства существования самой Османской державы, к началу XVII в. потерявшей свой наступательный порыв в Европе, Азии и Африке в связи с ослаблением ее военной машины, изменившимися экономическими условиями существования и возросшей военно-политической мощью своих противников как на Западе, так и на Востоке. При этом обозначились предельные физические пределы турецких завоеваний и экспансии, перейти которые Османская империя объективно была уже не в состоянии. Весь XVII, а затем и XVIII век, за отсутствием значимых преобразований и реформ, Османскому государству предстояло жить в этом статус-кво, постепенно превращаясь из мощного военного государства в слабеющую империю, еще способную защищаться (иногда с реанимацией идеи завоеваний), но все более зависимую от экономического и политического влияния быстро крепнущей капиталистической Европы. В свете этого случившееся в 1622 г. низложение и казнь Османа II, попытавшегося сделать первый шаг на пути преобразования регулярной армии, имело огромные последствия. Неудача военной реформы и победа армии над государством на долгие десятилетия отложила всякую возможность появления каких-либо нововведений — в том числе в военной области. Кроме того, она создала у янычарского корпуса уверенность в своем абсолютном политическом могуществе, в возможности безнаказанно действовать исключительно в собственных корпоративных интересах.
Участие в польском походе султана Османа II, предполагавшее продемонстрировать силу института султанской власти и военно-политическое могущество Османской империи, а также последующая попытка военной реформы, против всяких ожиданий, привели к драматическим последствиям как для самого султана, так и для судьбы Османского государства, оказавшегося на долгий период обреченным на застой и постепенное ослабление всех частей своего государственного организма при сохранении консервирующей силы янычарского корпуса. Султан Осман II, попытавшись повысить боеспособность своей регулярной армии, отважился на политический шаг, который в реальности привел к обратному результату — усилению не военной, а политической силы армии, отныне способной низлагать и возводить на престол османских правителей и во всех случаях диктовать им свою волю. Для такого исхода недостаточно было лишь внешних обстоятельств, какими явились события польской кампании. Сама внутренняя эволюция янычарского корпуса создавала условия для столь непредвиденного хода событий. Исторический идеал прошлого, который вдохновлял юного Османа II, столкнулся с изменившейся реальностью — с трансформацией самого янычарского войска, превратившегося в социальную силу, способную диктовать условия самому правителю. Янычарский корпус как замкнутая и саморазвивающаяся система превращался в институт, дестабилизирующий государство и угрожающий самому его существованию.
Внутренние потенции янычарского корпуса, вооруженной социальной силы общества, оказались направленными — в силу его корпоративного характера и преследования своих узкогрупповых интересов — на консервацию государственных порядков в том виде, в каком они были выгодны ему самому. Наличие такой консервативной социальной силы не могло не сказаться на ходе, качестве и темпах эволюции Османском государстве в целом. Янычарский корпус как важнейшая составная часть турецкой армии явился заметным тормозом на пути развития Османского государства. В сочетании с деградировавшей военно-ленной системой и растущим экономическим и техническим отставанием его от стран Европы это с неизбежностью вело к ослаблению военных возможностей и политической мощи империи с сохранением превалирующей идеи религиозного превосходства ислама и якобы имманентно присущего ему политического главенства, что постоянно создавало почву для развязывания Османской империей внешнеполитических конфликтов и войн, выигрывать которые она была уже не в состоянии.
Глава 6
ЯНЫЧАРСКИЙ КОРПУС В КОНЦЕ XVI — НАЧАЛЕ XVII В
Что же представлял собой янычарский корпус в начале XVII в.? В какой мере было оправданным стремление Османа II реформировать его и создать вместо столичной регулярной армии новое янычарское войско, более дисциплинированное и боеспособное? Какие внутренние причины приводили в движение стамбульских янычар, порождая острые социальные конфликты? На многие из этих вопросов есть возможность ответить благодаря сочинению, «Мебде-и канун-и йеничери од-жагы», составленному в 1606 г. анонимным турецким автором, связанным своей службой с янычарским корпусом (по всей видимости, канцелярской)1. Трактат анонима дает бесценный материал для наших знаний о структуре янычарского корпуса, его установлений и внутренней жизни, а также об истории его возникновения и особенностях функционирования. Трактат был составлен в период начавшегося острого социального конфликта в Османской империи, ставшего известным под именем движения джелали и руководимого Кара Языджи, а затем Дели Хасаном. Сочинение было написано после только что закончившейся длительной австро-турецкой войны (1593–1606), показавшей военное ослабление государства, малую эффективность его военных структур, в том числе янычарского корпуса, войны, почти полностью истощившей финансовые ресурсы Османского государства, тратившего огромные средства на содержание регулярной армии.
Очень скоро после своего создания янычары начали превращаться в профессиональную военную корпорацию, быстро растущую, хорошо организованную и довольно замкнутую — как благодаря особой системе своего комплектования (девширме), так и по причине внутреннего устава (запрет на женитьбу, казарменные установления общежития и т. д.). Со временем янычарский корпус — по сути, регулярная и оплачиваемая государством армия — начал превращаться в особый социальный институт, многими сторонами своей жизни прораставший в иные страты османского общества и постепенно меняющийся. Янычары обретали свои собственные корпоративные интересы и в силу своей сплоченности, военных возможностей и изначальной связи с османской династией с течением времени начали использоваться различными группами правящего класса в качестве инструмента для достижения различных (впрочем, весьма мелких и частных) политических целей.
С самого начала своего существования у янычар имелись собственные, весьма существенные и важные интересы, а именно экономические. Янычары являлись войском на жалованье, т. е. получали заработную плату, и были тесно связаны с материальными и финансовыми условиями существования Османского государства, что во многом объясняет психологию янычар, формировавшуюся под влиянием прежде всего меркантильных интересов. С этим связано их рано проявившееся стремление бороться за улучшение своего экономического положения. Получаемое ими жалованье (во всяком случае, рядовым составом) было весьма скромным и едва позволяло удовлетворять насущные жизненные потребности. Государство обеспечивало янычар форменной одеждой (им выдавалось для этого сукно и другие ткани) и оружием, а за все остальное они должны были платить сами (на деньги в складчину). Совместная жизнь в казармах с ежедневными общими трапезами, учебной стрельбой, с посещением собственной полковой мечети и позволительными (а иногда непозволительными) развлечениями сплачивала янычар, развивала в них исключительно высокий дух товарищества, взаимопомощи и единый общественный настрой.
