Еще до вступления в Тебриз турецкое войско, которому Ибрахим-паша отказал в грабеже города, возмутилось и потребовало, чтобы во главе армии встал сам султан Сулейман. Опасаясь бунта, Ибрахим-паша отправил письмо султану, прося его лично возглавить поход563. Войско, выступившее в завоевательный поход без султана, посчитало это нарушением сложившейся традиции. Присутствие во главе войска султана рассматривалось как одна из важных предпосылок победы, что было связано с представлением о сакральности личности правителя.
Сулейман был вынужден уступить. В начале октября 1534 г. он прибыл в Азербайджан на летовье Уджан, где его встречали Ибрахим-паша с сановниками и Музаффар-хан. Отсюда турецкий султан прибыл в Тебриз. Узнав, что шах Тахмасп находится в местечке Султанийе, имея при себе не более 7 тыс. воинов и лишь три тысячи лошадей, пригодных для сражения, Сулейман с войском поспешил туда. Однако уже наступил сезон холодов, в горах выпало много снега и продвижение турецкой армии стало затруднительным. Не хватало провианта. Все это вынудило Сулеймана отказаться от своего первоначального замысла и направиться в Багдад.
Переход в Ирак также доставил множество трудностей турецкому войску, во время пути понесшему большие потери в людях и животных. Особенно тяжелым оказался переход через горы Загроса. Шли непрерывные дожди, в поднявшихся реках гибло войсковое имущество. Но самое главное, турки утратили множество пушек — чтобы облегчить продвижение армии был отдан приказ сжечь сто пушечных повозок, а пушки закопать в землю во избежание попадания их в руки врага.
Иракский наместник шаха в Багдаде, узнав о приближении турецкого войска, заранее покинул город, не попытавшись оказать никакого сопротивления. В Багдаде турецкая армия провела целую зиму564. Это время султан использовал для посещения мусульманских святынь. Он посетил тюрбе Абу Ханифы и, не проявляя никакой враждебности к шиитам, побывал на могилах Али и Хусейна в Кербеле и Неджефе — как и на могиле седьмого шиитского имама Мусы Казима, отдав распоряжение завершить начатое еще при шахе Исмаиле строительство здесь мавзолея565. Население Багдада, по большей части суннитское, еще до прихода турок перебило наиболее ненавистных ему шиитских проповедников. В целом оно сочувственно отнеслось к появлению турок. Сулейману были переданы ключи от крепостей Шахрабан, Харунийе, Дакук, Киркук, Хилле566. В Ираке была введена турецкая администрация, проведена перепись земель567. Следует отметить, что овладение турками Ираком было во многом случайным. Выступи Сулейман с самого начала похода вместе со своим войском, не потеряй он время, и ход иранского похода мог бы быть совсем иным. По-видимому, Сулейман не планировал заранее захват Ирака — к этому его подвел сам ход событий. Но после вступления Сулеймана в Багдад установление турецкой власти на территории Ирака представлялось уже неизбежным ввиду суннизма турок, из-за которого им симпатизировало большинство населения. Уход шахской администрации рассматривался местным населением как освобождение.
Воспользовавшись пребыванием Сулеймана в Багдаде, шах Тахмасп овладел Тебризом. Оставленный там турками военный гарнизон, состоявший из сипахи и янычар, был изгнан из города, при этом Тахмасп завладел брошенными ими пушками и прочим боевым снаряжением. Как сообщает (немного презрительно) османский историограф Лютфи-паша, эти пушки были переплавлены на медные монеты568. Затем шах осадил закрывшегося в Ване турецкого наместника Азербайджана Улама-хана. Эта осада, продолжавшаяся несколько месяцев, была прервана известием о восстании Сам-мирзы, отложившегося от Тахмаспа и принявшего османское подданство. (Сулейман объявил Сам-мирзу правителем Ирана.) Все это внесло разлад среди племен, поддерживавших Тахмаспа, и крайне усложнило положение иранского шаха, запросившего у Сулеймана мира, когда тот в июле 1535 г. со своим войском отправился из Ирака к Тебризу.
Сулейман жаждал сразиться с Тахмаспом и отвергал все мирные предложения. Желая задобрить свое войско и поднять его боевой дух, султан, подойдя к шахской столице, выдал воинам бахшиш и объявил об увеличении жалованья и иных источников дохода569. Однако Тахмасп всячески избегал генерального сражения. Турецкая армия двигалась дорогами Восточной Анатолии, иногда происходили отдельные стычки с отрядами всадников иранского шаха, но сам шах нигде не объявлялся. В этих условиях султану ничего не оставалось, кроме как возвратиться в Стамбул. Приближались зимние холода. Янычары, находившиеся в составе гарнизона в крепости Ван, поняв, что Сулейман не собирается идти на подмогу к Улама-хану, подняли бунт и сожгли крепость и ее окрестности, заявив, что также возвращаются в Стамбул. Султану доложили, что гарнизон самовольно покинул город570. Янычары действовали совершенно безбоязненно.
Сулейман понимал, что нужно возвращаться. Погоня за шахом грозила затянуться надолго. По существу, Тахмасп, не обладая многочисленным и хорошо вооруженным войском, вел партизанскую войну, неожиданно появляясь там, где его совершенно не ждали. Отдельные отряды его воинов могли наносить неожиданные победоносные удары по разрозненным частям турецкой армии — генерального сражения не происходило. Примечательно, что, как только Сулейман покинул земли Восточной Анатолии, Тахмасп немедленно начал восстанавливать свою власть на захваченных турками территориях571.
Сулейман отправился в Стамбул, не забыв ритуальной рассылки фетх-наме, в которых описывались одержанные им победы в Азии. 8 января 1536 г. он вступил в столицу.
Восточный поход султана, возможно, стоил жизни его многолетнему соратнику и любимцу, великому везиру Ибрахим-паше, казненному вскоре после прибытия войска в Стамбул. В ночь с 15 на 16 марта 1536 г. он был задушен в султанском дворце. Опала влиятельного сановника, много лет бессменно возглавлявшего султанский диван, вызвала много толков и попыток объяснить внезапную немилость. Все они сводились к тому, что Ибрахим-паша позволял себе в отношении султана поведение, которое могло быть расценено как вызывающе независимое. Ибрахим-паша вел себя так, словно имел власть, равную султанской. Постоянный собеседник Сулеймана и неизменный участник совместных развлечений, Ибрахим-паша даже ночевал в султанском дворце, словно соправитель572.
Трудно представить себе, что Сулейман всерьез опасался, как пишут османские хронисты, узурпации верховной власти со стороны своего великого везира. Известно, правда, что, находясь в восточном походе, тот самочинно изменил свой титул. В рассылаемых им официальных бумагах он теперь присоединял к слову сераскер (главнокомандующий) слово султан. В Восточной Анатолии, в районах проживания курдов, Ибрахим-паша считал, вероятно, необходимым пользоваться именно таким титулом в целях поднятия своего авторитета в качестве главы султанского войска573. Однако этого факта, пусть и достаточно неординарного, было явно недостаточно для казни любимца. Сулейман, вернувшись из похода, не сразу казнил своего великого везира, а по истечении некоторого времени. Молва утверждала, что Ибрахим-паша пал жертвой заговора со стороны любимой жены Сулеймана — Хуррем Султан (Роксоланы). Никто не забывал о предстоящей рано или поздно смене власти и возможной борьбе за престол между сыновьями Сулеймана. Ибрахим-паша испытывал симпатии к старшему сыну Сулеймана — Мустафе, рожденному от другой жены султана, в то время как Хуррем Султан мечтала возвести на трон одного из своих сыновей.
