Элис посмотрела на малыша, которого держала на руках, потом перевела взгляд на врача и кивнула.
— За Жаком я присмотрю.
— Я могу подыскать няню, готовую временно поработать в доме, где объявлен карантин, но сомневаюсь, что все удастся организовать к завтрашнему дню. Было бы замечательно, если вы сможете побыть с ним какое-то время.
В этот момент к ним подошел Жюльен и громко хлопнул крышкой, закрывая телефон.
— Нет, — раздраженно бросил он. — Об этом не может быть и речи. Мадемуазель Макмилан не может оставаться в доме. Ей придется подыскать гостиницу.
— Но это самое плохое из того, что она может сделать. Поверьте, месье Дюбуа, положение крайне серьезное. Разумеется, я возьму кровь для исследований, но доказать, что у мадемуазель есть иммунитет, удастся только через несколько дней, впрочем, и после этого я бы не рекомендовал ей покидать дом.
— Вы не понимаете. Существуют объективные обстоятельства, которые заставляют так поступить.
— О… — Доктор выглядел растерянным.
Жюльен посмотрел на Марту и Николь. Женщины стояли в дверях и шептались, по их лицам было очевидно, что ситуация их взволновала и они мечтают поскорее покинуть дом и вернуться к своим семьям. Жюльен произнес буквально пару слов, и женщины удалились. Затем он обратился к доктору на французском, и лицо пожилого господина вскоре стало удивленным, он заморгал и несколько раз мельком взглянул на Элис. Она почувствовала, что краснеет. Скоро ее щеки будут такого же цвета, как у Жака.
Наконец Жюльен замолчал, а доктор повернулся к Элис, на лице его при этом играла вполне доброжелательная улыбка.
— У вас был весьма непростой день, моя дорогая. Не так ли?
Элис кивнула. Внимание врача ее растрогало, но она дала себе слово не пролить ни одной слезинки. Она не должна второй раз расплакаться перед Жюльеном.
— Причина вашего появления здесь сейчас не столь важна. Хорошо, что вы в доме, и у вас есть опыт ухода за детьми — только это в данный момент имеет значение. Нам повезло. Очень повезло. — Врач посмотрел на Элис с сочувствием. Это были глаза человека, который всю жизнь спасал людей, помогал им выпутаться из беды, кто обладал бесценным качеством понимания тонкостей человеческих взаимоотношений. — Возможно, вы старшая сестра этого крохи. Верно?
Поколебавшись, Элис медленно кивнула. Она с неимоверным трудом сдерживала слезы. Элис знала, что готова ухаживать за этим малышом вне зависимости от того, кем он был, но факт, что он может быть ее родственником, становился основным аргументом в принятии решения. Ведь она приехала во Францию для их поиска. В сюжете сказки произошел неожиданный поворот, но, возможно, она не так далека от цели, как казалось совсем недавно. Это дало ей совершенно иную, но все же надежду.
Доктор похлопал ее рукой по плечу.
— Не грустите. Завтра будет новый день. Я оставлю вам лекарства, которые могут понадобиться. Вот, прежде дадим ребенку парацетамол, а потом я возьму кровь у вас и месье Дюбуа.
Сначала доктор занялся Жюльеном, потом настала ее очередь. Но ей было трудно освободить руку, ведь она все еще держала Жака.
Элис посмотрела на Жюльена. Потом и доктор посмотрел на Жюльена.
Решение казалось вполне логичным и очевидным, но Дюбуа стоял, словно окаменев. В глазах его читался страх. Ведь он никогда даже не прикасался к племяннику. Он боялся его уронить или причины крылись глубже? Возможно, ему предстояло преодолеть более внушительный барьер.
Элис вспомнила так поразившие ее недавно слова: «Мой адвокат посоветовал мне не создавать проблемы… для себя». Тактильный контакт сильнее визуального, он пробуждает гораздо более мощные чувства, верно?
По всему видно, что Жюльен не может оставаться равнодушным, как бы ни старался таким казаться. Кроме того, Жак ведь не только ее, но и его родственник. Возможно ли, чтобы его душу наполняли те же чувства, с которыми она сейчас с трудом справляется? У него больше прав их испытывать. Больше прав, в отличие от нее, узнать, какое счастье прижимать к себе этого маленького человека.
Элис медленно встала и подошла к Жюльену, перехватила его взгляд и долго не отводила глаз, словно старалась внушить ему уверенность и придать решимости. Она стояла так близко, что тельце ребенка почти касалось его. Наконец Жюльен поднял руки. Очень медленно и неуверенно. Затем он оторвался от ее глаз и перевел взгляд на племянника. Взяв его на руки, он сразу отвернулся, будто хотел, чтобы этот момент принадлежал только им двоим.
Мой бог! Это чувство невозможно было описать словами.
Он впервые держал на руках сына своей сестры. Пока Андре был жив, у Жюльена не было ни малейшего шанса на это; единственное, что оставалось сделать, — отступить. Даже сегодня, узнав, что Жак находится в доме, он предпочел заняться обсуждением юридических вопросов, чтобы не нарушать установившийся порядок и не сокращать дистанцию. Может, он знал, что будет испытывать в этот момент? Между ними мгновенно установилась связь, теперь Жюльен точно знал, что обязан дать этому крошечному существу не только защиту, но и любовь. Его переполняла жалость, беспокойство и любовь, возможно, он и старается это скрыть, но ничто теперь не сможет остановить его и уничтожить эти чувства. Он уже любил этого малыша всей душой, хотя и старался это не демонстрировать окружающим. Больше он с ним не расстанется, он достаточно силен, чтобы выдержать противостояние со всем миром.
Казалось, Жюльен заранее знал, что так будет, знал, когда пришел сюда выполнить последнюю волю сестры — стать опекуном ребенка, если с ней случится непоправимое. Сейчас, когда он взял племянника на руки и прижал к себе, сможет ли он отдать его? Он не отступится, даже если проиграет битву с мадам Лоран, он всегда будет рядом с Жаком.
Малыш неожиданно распахнул глазки. Казалось, он был шокирован, увидев перед собой лицо Жюльена, ведь это был их первый физический контакт. Интересно, могут ли дети ощущать, о чем думают люди? Представляет ли Жак, какая вокруг него идет борьба, несмотря на крохотные размеры и возраст? Чувствует ли ту связь между ними, которая так поразила его дядю? Конечно, сестра ближе по крови…
Темные глазки смотрели прямо на него, и Жюльен невольно опять задумался: что понимает этот малыш? Похоже, очень многое. Крошечное личико сморщилось, тельце несколько раз изогнулось, так извивается выброшенная на берег рыба, стараясь вернуться в родную стихию. И потом раздался ужасающий, надрывный плач.
Жюльен ходил взад-вперед, ожидая, пока Элис, наконец, прижмет к месту укола кусочек ваты и закрепит пластырем. Он краем глаза видел, как доктор собрал вещи, закрыл чемоданчик и сообщил, что уходит и сам позаботится об организации карантина, осмотрит всех, кто находился в доме, а также их родных и тех, кто с ними контактировал. Жюльен попрощался, понимая, что совсем скоро опять останется в обществе Элис Макмилан.
Малыш продолжал плакать, хотя уже тише. Рыдания измученного ребенка были невыносимы.
