Словно бокал был напоминанием о тех днях, Жюльен поставил его на стол и отодвинул подальше.
— Ребенка обидеть так просто, — пробормотал он. — Поэтому я и не хочу иметь своих детей.
Сердце Элис упало в бездонную яму.
— Но ведь у тебя есть Жако. Ты его опекун…
— Потому я и должен обеспечить ему нормальную жизнь. Я не могу сам его воспитывать. Я не в силах растить ребенка. Я много работаю в ресторане, часто уезжаю на съемки для телевизионных программ, занимаюсь организацией и редактированием. Я не могу взять на себя ответственность за ребенка.
— Но ему нужна твоя любовь, — прошептала Элис. — Это не менее важно, чем благополучие и достаток. Может, даже больше. — Она видела, как он смотрел на кролика, как важно было для него, что Колетт передала любимую игрушку своему сыну. Видела, как он смотрел на Жако, когда малыш улыбался им обоим. — Ты говорил, что он похож на Колетт… а ты ведь так любил сестру…
Очень любил, раз бросил школу, чтобы защитить ее от отчима.
— Сколько тебе было лет, когда умерла ваша мама? — решилась спросить она, не дождавшись его реакции.
— Пятнадцать.
— А Колетт?
— Ей было десять. Совсем ребенок.
Да он и сам был ребенком.
— И тебе позволили воспитывать сестру одному в таком возрасте?
— Я бы солгал, сказал, что старше, если бы кто-то этим поинтересовался, но никому не было дела.
— Как же тебе было тяжело…
Жюльен рукой подхватил одну из свинок с блюда и тряхнул головой, словно отбрасывая в сторону сказанное ей.
— Я работал, — произнес он после долгой паузы. — Сначала на одной работе. Потом на двух. Было время, даже на трех. Нашел нам самое дешевое жилье. Колетт ходила в школу, а после занималась домашними делами. Она понимала, только так мы можем быть вместе. Мы были семьей, другой у нас не было. Надо было помогать и поддерживать друг друга. — Он повертел в руках сосиску и положил на тарелку, будто у него в одну минуту пропал аппетит. — Мы справились только потому, что Колетт была уже большая. С малышом я бы не справился. И сейчас не справлюсь.
— Жюльен, ты… ты справишься, если захочешь. — А я тебе помогу.
Последняя фраза так и осталась невысказанной, потому что он остановил ее, подняв руку.
— Я не хочу. Мне уже пришлось пройти этот путь. Я знаю, каково это — постоянно думать о ком-то, беспокоиться, пытаться уберечь. Я больше не хочу, да у меня и не очень хорошо получается. Ç'est tout.
В его словах была отчетливо ощутима боль. Он так любил сестру. Элис не понимала, отчего он так винит себя в ее смерти. Возможно, причина в том, что все произошло совсем недавно? Горе не способствует рациональной оценке.
Выдержав паузу, Элис опять заговорила:
— Она не могла не понимать, как много ты для нее сделал. Поэтому она и выбрала тебя опекуном ее ребенка.
Жюльен дернул плечом и отвернулся. Было видно, что думать об этом он не желает.
— Она и сама так говорила. Кажется, я рассказывал тебе, что мы виделись перед самыми родами. Колетт хотела передать мне официальный документ с ее волей об опекунстве. Это была наша первая встреча за год. За тот год, что она была замужем за Андре. И я все сделал, чтобы предотвратить этот брак.
— Но почему?
— Потому что он стар для нее. И он был хорошо известен своим необузданным нравом. Гонки, женщины, алкоголь… Всего этого в его жизни было слишком много. Особенно алкоголя.
Вот почему он винит себя? Потому что не смог помешать отношениям с мужчиной, которые привели к рождению ребенка и погубили сестру? Но здесь нет логики. Подобного нельзя было предвидеть.
— Но они любили друг друга, — осторожно заметила Элис.
Жюльен лишь пренебрежительно фыркнул. Намекал на то, что ее мать была влюблена в Андре?
Жюльен стал для сестры и братом, и отцом, знал, какой сильной бывает любовь к родному человеку, рождающая желание оградить от неприятностей. Но был ли в его жизни человек, который стремился оберегать его? Позволял ли он кому-то любить себя по-настоящему и защищать своей любовью от превратностей судьбы? Похоже, нет.
Почему же она решила, что сможет пробить эту стену и достучаться до его сердца? Помочь ей может только чудо.
Но ведь и чудеса иногда случаются в жизни, не так ли? И канун Рождества самое лучшее время надеяться. Часы отсчитывают часы и минуты, приближая их к этому волшебному дню.
Однако и чудо надо планировать, ждать, лелеять и верить, что оно произойдет.
Элис перевела дыхание.
— Если ты станешь опекуном Жако, то сможешь сам выбрать, кто будет его воспитывать.
— Надеюсь. Если он не попадет в семейство Лоран, я даже смогу его навещать, смотреть, как растет, и быть рядом, если буду ему нужен.
— Ему будут нужны все, кто его любит, — уверенно сказала Элис. — Я тоже люблю его. Он мой брат. Останови свой выбор на мне, Жюльен.
Он повернулся и пристально посмотрел прямо ей в глаза. От этого сердце упало в пятки, и Элис замерла в ожидании ответа.
Через несколько секунд он отвел взгляд и покачал головой.
— Non. C'est impossible.
Глава 9
Ее глаза…
Он никогда не забудет, как выглядели в тот момент ее глаза. Он словно впервые увидел их красоту. Взгляд их был наивным, но очень искренним, отчего в душе возникало ощущение, что он обидел ребенка, не защитив от суровой реальности.
— Je suis vraiment désolée, chéri … Прости меня. Он провел рукой по ее щеке, и она склонила голову, прижимаясь к ней. И в этом жесте было нечто очень трогательное.
Жюльен поспешил убрать руку и строго приказал себе не прикасаться к ней и не пытаться поцеловать. Вместо этого он потер пальцами лоб и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.
— Ты ведь не замужем? У тебя нет ни друга, ни жениха?
Лицо ее залилось краской. За недолгое время общения с Элис он уже привык к ее манере смущаться. Сейчас помимо этого он видел еще и боль, от этого ему стало стыдно за свой глупый вопрос. Совсем недавно в постели она дала ему больше, чем любая другая женщина в жизни. Такова Элис. В ней нет и грамма фальши и лжи. Она никогда не сможет обидеть или обмануть человека.
— Скажи, ты ведь воспитательница. Ты любишь свою работу?
— Да, но…
— Но ты готова принести себя в жертву и ухаживать за братом?
— Ведь и ты когда-то сделал то же самое ради сестры.
Жюльену показалось, что в ее интонациях он заметил восхищение. А ведь он сделал лишь то, что был должен. Кстати, нельзя сказать, что ему удалось выполнить это очень хорошо.
