Элис подняла глаза на Жюльена.
— Что она говорит?
Он покачал головой и отвернулся. Элис растерянно огляделась и вопросительно посмотрела на женщину. Та улыбнулась и развела руками.
— Я сказала только, что у него очень красивая жена и самый очаровательный малыш на свете.
О, да. Разумеется, подобное высказывание шокировало мужчину, избравшего роль одинокого волка и давшего себе слово не заводить детей. Происшествие оставило неприятный осадок и омрачило прогулку.
Вскоре проснулся Жако и криком сообщил, что хочет есть, что ему надо поменять памперс, и это стало отличным поводом передать ребенка Элис.
Очарование дня исчезло, и вернуть его не могли даже нарядные люди и праздничные огни, поэтому она с облегчением вздохнула, когда Жюльен предложил вернуться в особняк.
Они ехали обратно в машине Жюльена, ворота он открыл своим пультом дистанционного управления, и у Элис на мгновение появилось ощущение возвращения домой. Когда они миновали ворота, она невольно обернулась. Первый раз она вошла на территорию через эти ворота неделю назад, и всего за несколько дней ее жизнь невероятным образом изменилась. Тот день она не забудет никогда. Она испытывала предвкушение и страх одновременно. Вокруг толпились журналисты, над головами кружил вертолет. Похоже, они потеряли надежду на сенсацию и разъехались.
Она покосилась на Жюльена, вновь, словно отгородившегося от мира непробиваемой стеной. Этот человек умел так страстно любить, но все же выбрал для себя более безопасный путь одиночества, а все чувства отдавал только любимому делу Как ей быть, ведь она так сильно его любит?
Когда они были на подъездной дороге, Элис увидела у входа машину Похоже, ей предстоит нервничать каждый раз при подходе к этому дому Она принялась разглядывать большой черный автомобиль. Такой может принадлежать очень обеспеченному человеку и управляет им, скорее всего, шофер. Вскоре она увидела его за рулем, но на заднем сиденье никого не было.
Скорее всего, это прибыла мадам Лоран, а у нее непременно есть ключи от дома сына. Значит, она ждет их внутри.
Элис охватила дрожь. Появление этой женщины означает, что прекрасный день закончен и очень скоро ей предстоит попрощаться с двумя любимыми мужчинами — братом и его дядей. Впрочем, ожидающая их женщина приходится ей бабушкой. Может, надежда все же не потеряна?
Глава 10
Ивонна Лоран была примером аристократической элегантности. Высокая, стройная, с коротко постриженными седыми волосами и искусно наложенным макияжем. На ней был сшитый на заказ костюм, шею украшало жемчужное ожерелье.
С Элис они представляли весьма заметный контраст. На ней был тот же зеленый свитер, в котором она приехала, надетый на одну из двух рубашек, сложенных в рюкзак, джинсы, требующие стирки, заправлены в потертые от долгой носки сапоги. В довершение всего на голове сверкала стразами нелепая шапка с помпоном.
Дама, ожидавшая их в фойе, кажется, даже не взглянула на нее, впрочем, на Жако тоже.
— Bonjour, Жюльен. — Мадам Лоран продолжила говорить, но Элис, конечно, поняла из всей ее речи лишь приветствие, но обратила внимание на то, что голос звучит властно, как у человека, привыкшего раздавать приказы. Говорившие обменялись поцелуями, едва коснувшись щек друг друга. Жюльен провел мадам Лоран в гостиную и повернулся к Элис.
— Она приняла тебя за няню, — сказал он, понизив голос. — Я объясню ей, кто ты и какова причина твоего появления в доме, а ты иди в детскую и займись малышом.
Элис не смогла ответить, поэтому лишь кивнула. Нет ничего удивительно в том, что мадам Лоран так отреагировала на ее присутствие, приняв за прислугу, но как могла она даже не взглянуть на внука, не пожелать взять на руки и увидеть его лицо? А ведь это ребенок, которому она так страстно желает стать опекуном.
Надежда на то, что ей будет приятно увидеть взрослую внучку, растаяла. Сейчас Элис была рада, что может укрыться в детской. Она переодела Жако, накормила его, а он опять держал ее за руку. Затем она спела ему колыбельную и уложила в кроватку. Может быть, в последний раз.
И принялась ждать. Элис было не по себе от того, что судьбу ее сейчас вершат чужие люди, а она не может ничего сделать и никак не повлияет на их решение.
Ей остается только надеяться…
— Мадам Лоран… Простите, но обстоятельства требовали встречи с вами.
Разумеется, они виделись на похоронах Колетт, но тогда она была рядом с сыном, а Жюльен старался держаться от них на значительном расстоянии. Он понимал, что его присутствие переносится с трудом, но ведь это были похороны его сестры…
Сейчас он не должен позволять себе показывать отношение к собеседнице. Они оба в трауре и скорбят о близких людях. В данной ситуации разумнее, как и говорила Элис, попытаться убедить, а не угрожать.
— Я понимаю, как вам сейчас тяжело, — продолжал Жюльен. — Примите еще раз мои соболезнования, мадам.
Светло-голубые глаза наполнились слезами. Ивонна опустилась на небольшой диван, открыла сумочку, достала носовой платок с красивой вышивкой и приложила его сначала к уголку одного глаза, потом другого.
— Мой внук — это все, что у меня осталось, — наконец заговорила она.
— Да, да. — Жюльен сел на диван напротив. Сейчас не время сообщать ей, что это не так, что у ее сына была дочь. — Я хорошо вас понимаю, поскольку сам нахожусь в таком же положении. А потому я очень надеюсь, что мы придем к соглашению, которое бы обеспечило малышу лучшую жизнь, лучший уход. Любовь… — Последнее слово эхом разнеслось в голове и вызвало воспоминания об Элис. Создавалось впечатление, что она присутствует при их разговоре и старается помочь.
Мадам Лоран высморкалась, и даже это она делала элегантно.
— Я все смогу дать Жаку. Только мне удастся должным образом заботиться о ребенке. Ты… работаешь, постоянно занят. У тебя нет времени для маленького.
Жюльен нахмурился. Он нашел бы время, если бы понадобилось.
— Ты же предмет обожания этого народа, Жюльен. — Ивонна подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и улыбнулась. — Как и мой сын когда-то. Я отлично понимаю, как это непросто выдержать, сколько сложностей влечет за собой этот статус. — Глаза ее вновь наполнились слезами. — Я обожала сына, а теперь готова передать эту любовь внуку. У него будут лучшие няни. Лучшая школа.
Жюльен опустил голову, не решаясь спорить. Она считает, что деньги способны дать Жако все, что ему нужно, и обеспечить счастливое детство. Но ведь для ребенка важно совсем другое.
— Он мой племянник. Сын моей сестры. Я хочу присутствовать в его жизни.
— Разумеется. — В голосе мелькнуло сочувствие. — Я понимаю, как для тебя это важно. Я знаю, что у вас с моим сыном были… сложности в отношениях, но в настоящее время это значения не имеет. Сейчас надо думать о том, что лучше всего для Жака, верно?
