Она была намного сильнее, чем думала. Они оба сильные личности и справились с многими трудностями.
Желая дотронуться до нее, Дэниел погладил кончиком указательного пальца внутреннюю сторону ее запястья.
— Я знаю, ты напугана, дорогая. Но есть нечто более пугающее, чем страх, и это удручает.
Алекс тяжело вздохнула и устало пожала плечами. Он понимал, что она чувствует себя разбитой. Как и он. Но детство научило его не принимать решения под властью эмоций, а выжидать время и трезво оценивать ситуацию.
Как бы ему ни хотелось перевезти Алекс к себе домой после возвращения в Ройял, ему не следовало торопить ее. Ему будет нелегко контролировать свои желания, но это необходимо сделать, если он хочет создать семью.
— Ты считаешь, что сможешь и дальше жить в Ройяле?
Алекс уставилась на бассейн, и Дэн приложил все силы, чтобы промолчать.
Наконец она кивнула.
— Да, я думаю, мне лучше жить в Ройяле.
Дэниел запретил себе открыто ликовать.
— Ну, ладно. — Он положил руки ей на колени и дождался, когда она взволнованно посмотрит ему в глаза. — Лекс, тебе не надо принимать сегодня больше решений. Постарайся все обдумать.
Алекс прикусила нижнюю губу.
— А если бы я решила переехать в Хьюстон?
Он пригладил рукой волосы и встретился с ней взглядом.
— Я не знаю, Алекс. Так было бы сложнее и финансово, и морально. Но я предпочитаю думать, что у нас с тобой все получится.
Дэниел молился о том, чтобы Алекс перестала его расспрашивать. Он не хотел, чтобы она спрашивала, переехал бы он в Хьюстон и покинул бы «Серебряный клуб». Возможно, переехал бы. Но признаваться в этом не следует. Он и так был с ней достаточно откровенен. Алекс нужно время, и ему тоже.
— Роуз и дедушка будут требовать, чтобы мы поженились. — Алекс посмотрела на озеро, отказываясь встретиться с Дэниелом взглядом.
В прошлый раз, когда он сделал ей предложение, она ответила крайне резко.
— Ты хочешь выйти замуж? — спросил он.
Алекс покачала головой.
— Я еще не смирилась со своим решением остаться в Ройяле. Пока я не могу думать ни о чем другом. Но пойдут сплетни!
— Ты говоришь так, будто о Клейтонах и Слэйдах никогда не сплетничали. — Дэниел усмехнулся. — Пусть болтают, Алекс. То, что происходит между нами, касается только нас с тобой.
Алекс подняла брови.
— Разве ты не знаешь свою бабушку и моего дедушку?
Он улыбнулся, но покачал головой.
— Не надо спешить с выводами. Давай все делать постепенно. Сегодня ты решила остаться в Ройяле, и пока этого достаточно.
Алекс посмотрела на свои руки, а потом в глаза Дэниелу.
— Ладно. Но у меня просьба.
— Говори, дорогая.
— Я не очень хорошо себя чувствую, когда ни с кем не общаюсь. Мне надо иметь возможность говорить с тобой. Мне лучше, когда мы общаемся и что‑нибудь обсуждаем. И я не чувствую себя такой одинокой.
Растроганный, Дэниел обнял рукой ее шею, наклонился вперед и поцеловал Алекс в лоб. Он смотрел на нее как на ребенка, целовал словно девочку, но воспринимал ее как феноменальную женщину.
* * *
— Вы в курсе, сколько мальчиков с именем Дэниел родилось в Далласе в девяносто первом году?
Роуз перевела взгляд с кухонного стола в «Серебряном клубе» на обеденный стол в открытой столовой зоне и поймала взгляд Гуса. Он казался ей таким красивым. Как ей повезло, что они поженились!
— Сколько? — спросил Гус у Гектора Лэмба, пододвигая к нему бутылку красного вина из подвала Эда. Тот коллекционировал дорогие вина, потому что считал это престижным, но никогда не пил их. Он запрещал трогать его коллекцию. За годы, прошедшие после его смерти, Роуз продала кучу коллекционных бутылок и много бутылок просто подарила.
Роуз вытащила чизкейк из холодильника и оглядела свою кухню. Она была просторной и слишком большой для нее и Гуса. На холодильнике висел магнитик, который Эд привез из Нью‑Йорка, внутри ящика стола лежали ножи для стейка. Роуз хранила муку и сахар в контейнерах своей матери. Окна были слишком маленькими, а кладовка неудобной.
Роуз рывком открыла второй ящик и выругалась, когда его заело. Ей надоели плохо открывающиеся ящики, старая мебель и убогие комнаты. Она ненавидела этот дом и была готова в этом признаться.
— Пять тысяч шестьсот шестьдесят два мальчика родились в сентябре и октябре того года, — ответил Гектор. — Я помню даты, когда мы со Стефани спали вместе. Мы были вместе несколько недель.
— Подождите‑ка, я хочу знать, как вы выследили Дэниела, — сказала Роуз, ловко нарезая чизкейк. Она нахмурилась, глядя на разрезанный наполовину десерт. С каких пор она стала такой педантичной и скучной перфекционисткой?
Роуз разрезала торт на куски разного размера и наморщила нос. Однако лучше ей не стало. Поставив чизкейк и тарелки на стол, она мельком взглянула на Гектора и поцеловала Гуса в губы.
Гус удивленно уставился на нее. Роуз всегда была противницей демонстрации любви на людях.
— Ты в порядке, дорогая? — беспокоясь за нее, протянул Гус.
Роуз кивнула.
— Я ненавижу этот дом.
Гус откинулся на спинку стула, положил руки на свой плоский живот и выгнул густые седые брови.
— Ты уверена?
— Я больше не хочу здесь жить.
Гектор откашлялся и отодвинул стул.
— Простите, пожалуйста. Мне надо в уборную.
Роуз улыбнулась, радуясь возможности поговорить с Гусом наедине.
— Возвращайтесь быстрее, Гектор. Наш разговор будет недолгим.
Гектор кивнул и ушел, а Роуз села рядом с Гусом и оперлась подбородком о ладонь.
Гус медленно и лукаво улыбнулся.
— И где ты хочешь жить, Рози? Со мной?
— Я хочу переехать в дом Сары. Там я чувствую себя как дома. У меня ощущение, что она обрадовалась бы, если бы я там жила.
Гус коснулся ладонями ее рук.
— Она так по тебе скучала, Роуз.
— Я знаю. Я тоже по ней скучала. — Жена Гуса, Сара, была ее лучшей подругой, и Роуз не знала, простит ли себя за то, что ушла от Гуса и лучшей подруги — двух людей, которые знали и любили ее больше всех. Каких только глупостей не делает молодежь! И именно поэтому Роуз смело вмешивалась в жизнь Дэниела и Алекс. Если они не видят лес за отдельно стоящими деревьями, она даст им очки и бензопилу.
— Я хотела бы, чтобы Алекс и ее брат взяли себе мебель Сары, которая им нравится. Я не против того, чтобы ты оставил то, что тебе дорого, но…
