Сегодня? Сейчас?
Дэниел опешил.
* * *
Алекс вышла из кабинета врача, держа в руке черно‑белую фотографию своего ребенка, который больше походил на арахис. У нее и ребенка все в порядке. Ей надо показаться врачу через два месяца. Возможно, в следующий раз Дэниел будет ее сопровождать.
Хотя вряд ли. Потому что она уедет в Хьюстон, где начнет новую жизнь.
Алекс посмотрела на улицу и на часы. Дэниел опоздал почти на два часа. Очевидно, она и ребенок не являются его приоритетом, как он обещал.
Что ж, лучше узнать его сейчас, чем потом. Алекс села за руль машины.
Он не любит ее, она никогда не будет для него важнее всех. Они приземлились в Ройяле десять часов назад, и Дэниел уже забыл о ней. Он смотрел ей в глаза и говорил, что она и ребенок — его главный приоритет. Но потребовалось всего десять часов, чтобы забыть это обещание и предпочесть работу и «Серебряный клуб».
Алекс смотрела на фотографию их ребенка, и по ее лицу катились слезы. Ее сердце сжалось, и она почувствовала знакомую волну неуверенности. После расставания с Дэниелом десять лет назад и смерти Сары она избегала эмоциональных встрясок. Потому что не могла справиться с разочарованием, страхом и неуверенностью. Отношения с Дэниелом сделали ее уязвимой и слабой. Она столько лет избегала этих эмоций, но, переспав с Дэниелом, опять открылась им. Только идиот поверит, что они сумеют воспитать ребенка вместе и она однажды научится доверять Дэниелу и строить с ним будущее.
Он не удосужился даже сходить с ней к врачу. Разве можно доверять ему свое сердце и чувства? Лучше она вернется в Хьюстон и через несколько месяцев позвонит Дэниелу и сообщит о рождении ребенка. Остается надеться, что к тому времени она станет сильнее и умнее.
Пассажирская дверца открылась, и в салон вместе с холодным влажным ветром ворвался Дэниел. Он захлопнул дверцу, отрегулировал сиденье, вытянул перед собой длинные ноги, повернулся к Алекс лицом и устало посмотрел на нее.
— Привет! Извини, я опоздал.
Дэниел провел руками по лицу, будто просыпаясь, и снова взглянул на нее.
— Как прошел осмотр? Ты в порядке? С ребенком все в порядке?
Он задавал правильные вопросы, но казался рассеянным, словно у него были более насущные проблемы.
— Как похолодало!
Вот это да. Он говорит о погоде. Неужели он не видит, что Алекс расстроена? Неужели не замечает, что она плакала?
Дэниел взял у нее из рук сонографию.
— Это ребенок? Мальчик? Девочка? Пол ребенка определили?
Она услышала чуть больше интереса в его голосе. Он заботится о своем ребенке — это очевидно, но ему наплевать на нее.
Дэниел посмотрел на нее и нахмурился.
— Ты в порядке?
— А я хорошо выгляжу? — едва сдерживаясь, спросила Алекс.
Дэниел попытался коснуться рукой ее щеки, и выражение его лица ожесточилось, когда она отстранилась от него.
— Слушай, прости за опоздание.
— Ты не опоздал, Дэниел. Ты вообще не пришел.
— Я знаю, но…
Алекс ударила руками по рулю.
— Никаких «но», Клейтон! Я просила тебя пойти со мной к врачу, и ты обещал пойти.
— У меня возникли проблемы, Лекс. Дай мне объясниться.
Она сомневалась, что он скажет что‑нибудь имеющее значение. Дело в том, что его драгоценное ранчо для него важнее ее.
— Поступки говорят громче слов, Дэниел. Ты сказал мне сегодня утром, что я — твой главный приоритет и ты приедешь в клинику. Твои действия опровергают это.
Ледяной тон Алекс резко контрастировал с громкой руганью Дэниела.
— Алекс, ради бога, дай мне объясниться!
Она не могла рисковать и позволять ему переубедить ее, потому что это будет происходить снова и снова. Их время на острове было романтичным праздником, который невозможно повторить в реальной жизни. Настоящая жизнь не наполнена солнцем, хорошим сексом и газировкой. Сейчас в Техасе холодный, пасмурный день, а они — два человека, которые не могут ничего дать друг другу. Надо покончить с этим. Немедленно.
— Я возвращаюсь в Хьюстон, — сказала она. — Я хотела этого с самого начала, и, по‑моему, это правильно.
— Ты покидаешь Ройял? Снова? Какого черта?
Алекс уставилась на все еще оживленную улицу, в ее глазах не было слез. Ей слишком обидно, поэтому она не может плакать и бороться. Сейчас она перешла в режим выживания и просто делает все возможное, чтобы не развалиться на части.
— Ты уезжаешь потому, что я пропустил чертов визит к врачу? — Громкие слова Дэниела эхом отразились от стен салона машины. — Ты окончательно свихнулась?
— Нет, я уезжаю потому, что ты не умеешь держать слово! Я уезжаю потому, что я не твой приоритет. И мне не верится, что ты всегда будешь рядом со мной!
Дэниел провел рукой по лицу. Подняв глаза, он нахмурился, глядя на нее. Его карие глаза были такими же холодными, как выветренные валуны на арктическом пляже.
— Господи, Слэйд!
Алекс стиснула зубы, наклонилась и открыла его дверцу.
— Убирайся!
Дэниел закрыл дверцу, прислонился к ней и бесстрастно посмотрел на Алекс. Она ненавидела этот пустой взгляд. Ей хотелось извиваться под его проницательными глазами, но она заставила себя оставаться неподвижной и пристально смотреть на него. Дэниел нарушил тяжелое, гневное молчание.
— Ты просто искала причину, чтобы сбежать, да?
Так нечестно. Именно он подвел ее. Именно он не сдержал обещания. Алекс постучала пальцем по фотографии ребенка.
— Тебя не было рядом, когда я слушала сердцебиение нашего ребенка. Я не слышала, как ты задавал вопросы врачу.
— По‑моему, ты все равно бы сбежала. И мое опоздание ни при чем, — прорычал Дэниел.
— Это нечестно.
— Ага. Когда тебе страшно, ты бежишь изо всех сил. — Его слова были резкими и причиняли боль, как наконечник ядовитого дротика.
— Я не боюсь, — возразила Алекс.
— Десять лет назад тобой руководил страх, поэтому ты сбежала вместо того, чтобы учиться и видеться со мной. Мы стали спать вместе в прошлом году, и, как только мы начали смеяться и разговаривать, ты решила разорвать наши отношения.
— Наши бабушка и дедушка…
Дэниел наклонился вперед, выражение его лица стало суровым.
— Не надо! Не смей винить их в этом! Это касается только нас с тобой. Всякий раз, когда ты попадаешь в эмоциональный водоворот, ты сбегаешь!
Это потому, что она не хотела тонуть. Она знала, каково оставаться без воздуха и чувствовать, что ты умираешь без людей, которых любила.
