Стражник замер с открытым ртом.
— Не было такого. Пить с ним пили, в замок не пускали.
— Значит, все-таки нужен палач, — со вздохом сожаления произнес Кварт.
— Мы не пускали, — заторопился Башмет, — но слышали, как хвалился Яндир, что свел знакомство с барином и тот пообещал ему, что возьмет его оруженосцем. Мы еще посмеялись над ним тогда. Но он нам в доказательство еще золотой барет показывал. Дескать, вот как его ценят. Он дежурит вместе с Храпуном, а тот вечно спит стоя. Может, он и пускал.
— Готов поверить, если расскажешь, о чем говорили с аристократом.
— О чем говорили? О бабах, конечно. Он молодой… его милость то есть интересовался, есть ли тут девки красивые и доступные. Ну мы и поржали с братом, мол, есть одна — Нора, горничная в замке, охочая до бар и все такое…
— Он что, не предлагал вам ее с ним познакомить? — приподнял бровь Свирт.
— Нет, ваша милость, не предлагал. Он угостил нас разок, и все.
— Понятно, — невыразительно проговорил Кварт. — Иди посиди в оружейке.
Он свистнул, и в казарму зашли шуани.
— Посторожите этого молодца, — велел он, указав на Башмета. И сказал Крюшону: — Зови второго брата.
Перед ним лежали записи, и Свирт делал по ходу допроса свои пометки.
Зашел второй Клевер, очень похожий на первого, только борода была не такая всклокоченная. Он осторожно приблизился и поклонился. В ходе его допроса Свирт не узнал ничего нового, но нити вновь протянулись к мальчишке, что был у Крюшона на побегушках. Отправив и этого в оружейку, которая находилась в торце казармы, Свирт посмотрел на начальника стражи.
— Думаю, что других стражников вызывать не будем, не вижу смысла, картина более или менее ясна. Зови Яндира, расспросим мальчишку.
После зычного крика Крюшона в казарму влетел Яндир. Крюшон встал и подошел к посыльному, посмотрел на него тяжелым взглядом и вдруг с силой ударил того в живот. Мальчишка согнулся и заохал. Крюшон, не обращая внимания на стоны, ухватил Яндира за волосы и резко поднял его голову.
— В глаза мне смотри, паршивец, — прошипел он, пылая гневом и негодованием. — Я тебя, сученыша, взял по просьбе твоей матери, моей сестры. А ты предателем оказался. Как же так, Яндир? Так-то ты ответил презлым за предобрейшее?
— Дядя! — натужно прохрипел парень. — Я не понимаю вас.
— Не понимаешь? — Крюшон вновь замахнулся своим внушительным кулаком, но Свирт его остановил.
— Хватит, Крюшон. Яндир и так нам все расскажет. Правда, Яндир? — спокойным и располагающим тоном спросил Свирт. Он видел, что парень почти сломлен и ужасно боится.
Тот, не в силах говорить, закивал.
Крюшон встряхнул парня за шкирку, поставил на ноги.
— Отвечай честно господину дознавателю, иначе будешь отвечать палачу, — пригрозил он.
Яндир, услышав про замкового палача, усиленно закивал.
— Оставь его, Крюшон, а то он так трясется, что и рассказать не сможет, — усмехнулся Свирт. — Скажи, Яндир, где и когда ты познакомился с аристократом, у которого родинка на правой щеке, и скажи, как его зовут?
— Это… это было дней тридцать назад, еще до смерти наследника, господин. Мы были в деревенском трактире, и там я в первый раз увидел этого господина. Он сказал, что его зовут Риг Транго. Он собирался на южную границу на службу короне и перед отъездом хотел отдохнуть и найти себе смышленого парня-оруженосца. Сказал, что я подхожу для этой цели, еще сказал, что хочет, чтобы я его познакомил с горничной Норой. И я передал ей записку. Вот. Потом он исчез, и я его больше не видел.
Свирт переглянулся с Крюшоном.
— Что было в записке, ты прочитал?
— Да, там были стихи и приписка, что он горит желанием встретиться с ней.
— И как, они встретились? — спросил Свирт.
— Не знаю. — Парень был растерян. — Я больше его не видел.
— Врешь! Гаденыш! — Крюшон приподнялся со своего места. — Он тебе дал золотой!
— Подожди, Крюшон, — вновь остановил его Свирт. — Я думаю, парень говорит правду. — Затем обратился к стражнику: — Ты передал записку Норе?
— Да, передал, и передал ей серебряный рукль, золотой я получил не от него, от матери. Она хотела, чтобы я угостил дядю и купил себе хорошее снаряжение. — Парень виновато посмотрел на Крюшона. — Он дал мне тоже серебряный рукль. Это я просто перед ребятами похвалился золотым баретом.
— А кто твоя мать, что дает тебе золотой? — удивился Свирт. — Деньги большие для крестьянки.
— Она не крестьянка, — смущенно ответил Крюшон. — Моя сестра совладелица постоялого двора… В соседней деревне, что стоит прямиком на торговом тракте.
— Да? Тогда странно, что она отдала своего сына в стражники, — опять выразил свое удивление Свирт.
— Яндир… он, как бы сказать… — замялся Крюшон.
— Незаконнорожденный я, ваша милость, мне наследство не светит, — пояснил стражник. — А под боком у дяди я могу дорасти до его места.
— Ну теперь понятно, — усмехнулся Свирт. — Дело, стало быть, семейное. — Но что Нора ответила на эту записку?
— А ничего. Забрала деньги и записку, и все.
— И даже не просила передать ответную?
— Нет. У нее есть подруги, вот они могли и передать.
— А кто ее подруги?
— Помощница нашей поварихи Прокла и дочь поварихи. Других не знаю.
Свирт помолчал, обдумывая слова мальчишки, затем произнес:
— Хорошо. Я закончил опрос, иди в оружейку.
Он подождал, когда парень уйдет, и обратился к Крюшону:
— Я верю ему, не губи мальца. Но обрати внимание на то, что стражники много болтают и выдают то, что происходит в замке. Мое дело сторона, я уеду, но ландстарху это не понравится. Всех этих молодчиков, кроме Шера, посади в темницу. На время. Посади их в разные камеры и пусти слух, что дознаватель зверствует. Я пока заполню опросные листы, и ты их подпишешь. Надеюсь, грамоте обучен?
— Обучен.
— Ну тогда давай приступай к делу. — Свирт стал заполнять бумаги.
На ужин он не пошел и, после того как северное солнце скрылось за стенами замка, приказал в подвал, где находилась тюрьма, привести всех слуг, которые могли выходить в деревню. Повариху, ее помощников, конюха, истопника, он же возница, что привозил припасы в замок, когда нужно было что-то срочно доставить.
Не вызвал он только старую ключницу, которая отличалась подозрительностью, суровым нравом и даже жестокостью. К такой Кертинг не подошел бы и на полет стрелы. А она бы уж точно доложила, что к одной из горничных пристает незнакомый аристократ. Он знал, что прислуга весь день шушукалась, не зная, что будет дальше, а когда всех потащили к стражникам в подвал, замок огласил вой и рев. Слуг продержали в неведении до полуночи, и только тогда Свирт пришел с Крюшоном на допрос.
