Он нашел его возле часовни, в которой на месте Кертинга лежала Кринтильда и служанки обмывали ее тело. Заглянув внутрь, Свирт закрыл дверь.
— Где тело молодого парня? — спросил он Крюшона.
— В леднике, господин дознаватель, — хмуро ответил тот и опустил глаза.
— Крюшон, нам надо поговорить без свидетелей.
— Это не может подождать?
— Если ты не дорожишь своей жизнью, то может, — спокойно заявил Кварт и сделал вид, что уходит.
— Стойте! — Крюшон схватил дознавателя за рукав. — Можно подняться в мою комнату, я уверен, что там нас никто не подслушает.
Обстановка в комнате Крюшона была холостяцкая. Кровать, застеленная на солдатский манер серым шерстяным одеялом, стол, лавка, в углу у входа шкаф.
Они уселись на лавку. Крюшон закрыл предварительно дверь на щеколду.
— Говорите.
Свирт помолчал, обдумывая, с чего лучше начать.
— Крюшон, я буду с вами откровенным. Вы уже догадались, что мадам Коше имела связь с эти молодым человеком и он, вероятнее всего, убил ее сына.
Крюшон крепко сжал губы и согласно кивнул.
— Я знал, что вы умный человек, Крюшон, — польстил ему Свирт. — Так вот, вы лучше меня знаете своего хозяина и, наверное, понимаете, что он сделает, когда узнает, что его жена завела интрижку с молодым любовником, отдала ему ключи от потайных ходов и тот убил их сына, а об этом стало известно вам и мне?
Крюшон побледнел. Он понял, куда клонит Свирт. Воин сглотнул и, помедлив, ответил:
— Догадываюсь. Что вы предлагаете?
Свирт решил додавить начальника стражи до конца.
— Это хорошо, что вы понимаете, что, узнав про то, что вам известна его семейная постыдная тайна, он вас будет мучить, пытать, чтобы выяснить, кто еще проник в нее. Вы расскажете про меня, а может, еще и о своем племяннике сообщите, оговорив его. Навряд ли ландстарх поверит, что эту тайну знают только двое.
Начальник стражи нахмурился еще сильнее, но промолчал, понимая правоту Свирта. У Гиндстара ла Коше был крутой нрав, и за своей репутацией он следил очень тщательно.
— Так вот, мы должны будем честь дамы сохранить и не допустить распространения ненужных слухов. У нее не было любовника, она никому ключи не передавала. Теперь нужно как-то объяснить проникновение преступника в замок. — Свирт невесело улыбнулся и замолчал. Мысленно он подгонял сидящего рядом мужчину, который морщил лоб, силясь понять, что от него хочет дознаватель: «Ну давай же, Крюшон, думай быстрее. Я уже тебе на ложечке все поднес, только глотай».
И Крюшон наживку заглотал.
— Проникли они с помощью стражников, которых подкупили, — начал развивать мысль Кварта начальник стражи. — Только… только, ваша милость, Яндира я не отдам.
— Тогда кто?
— Клеверы! Пьяницы и задиры. Они как раз несли службу в ту ночь. Только как все обстряпать?
— Это несложно. Надо только от них избавиться. Вы можете их отослать тайно куда-нибудь?
Крюшон задумался, затем просветлел лицом.
— В дальней лесной деревне есть сторожевой пост, я туда ветеранов отправляю. Служба непыльная, нетяжелая, знай себе обирай коробейников и следи за порядком на дороге.
— Это в какой стороне? — поинтересовался Свирт.
— Так сразу за замком через пару лиг дорога раздваивается. Одна идет в гору, к заброшенному карьеру, другая как раз в лес.
— Понятно. Заботу о братьях я возьму на себя. Вы их больше не увидите. А как быть с третьим, кто с ними дежурил?
— Я позабочусь о нем, — нахмурился Крюшон.
— Ну вот и договорились.
Они около получаса обговаривали детали, и наконец Свирт, довольный тем, что Крюшон не стал геройствовать, поднялся с лавки, а за ним и Крюшон. Каждый пошел по своим делам.
Крюшон нашел отдыхающих братьев и старого Шера и приказал им идти за ним. Спустился в подвал, прошел к арестантскому помещению, куда запирали временно задержанных и пьяных провинившихся стражников.
— Значит, так. Вас я на время закрою здесь. Ты, Шер, будешь их сторожить. Я понимаю, что вы не пускали того парня, что разбился. Но господин дознаватель сомневается. Ночью я выпущу вас через заднюю калитку, вы пойдете к лесной заставе и там останетесь до тех пор, пока шум по поводу смертей не уляжется. Все понятно?
— Да, ваша милость. Благодарствуем. — Братья поклонились и зашли в арестантскую.
Шер закрыл щеколду на двери и сел сторожить.
Ночью, когда все в замке улеглись, Крюшон спустился к ним.
— Открывай, Шер. Пусть выходят, — негромко приказал он.
Братья вышли.
— Ваша милость, нам бы вещички собрать и лошадей взять, — тихо попросил старший.
— Нет времени. Лошадей не дам, пешком дойдете, лодыри. Я и так из-за вас подставляюсь. А не дай Хранитель, сейчас хозяин вернется, он с вас три шкуры спустит. Живо на выход! Пошевеливайтесь. В деревне все необходимое возьмете. Вам не привыкать.
Они вышли на птичий двор. Крюшон отворил калитку в стене и пропустил братьев. Шера придержал.
— А ты куда, старый?
— Так я с братьями, ваша милость.
— К тебе, Шер, претензий нет, ты стражник опытный и честный. А эти… — Он махнул рукой, посмотрев на удаляющиеся, смутно виднеющиеся в ночи силуэты.
Когда шаги затихли, он неожиданно для Шера воткнул кинжал ему в живот, зажав рот рукой.
Шер вздрогнул и стал оседать. Крюшон придержал его.
— Тихо, Шер, — прошептал он. — Тихо. — Вытащил кинжал и ударил еще раз. Затем отпустил старого стражника.
— За что-о-о… — прошептали губы старика, и из уголка рта потекла струйка крови. Он опустился на землю и замер.
Крюшон оттащил тело ко рву и сбросил его туда. Отряхнул руки, вытер о траву кинжал и зашел в замок, закрыв за собой калитку.
Две фигуры в темноте брели по дороге.
— Башмет, Крюшон совсем сбрендил на старости лет. Мы же ему сказали, что мы не пропускали этого парня, — брюзжа, завел разговор один из них. — И еще пешком пять лиг заставил идти.
— Ты, брат, радуйся, что вообще живыми остались. Видел, какой зверь этот дознаватель? Стелет мягко, говорит вежливо, а глаза, как у змеи. Холодные, пронзительные, прямо внутрь тебя смотрят. Лучше держаться от него подальше. А ноги, они ничего, стерпят. Придем на пост, отдохнем и отоспимся. Я знаю там одну вдовушку… Ух, горячая бабенка! У нее и остановлюсь…
— Ты-то, может, и остановишься, а я в шалаше буду спать. С комарами.
— Не, брат, у нее дочка есть. Правда, глухая и рябая. Но тебе же не жениться на ней. — Башмет расхохотался и вдруг поперхнулся. Закатил глаза и завалился на живот.
