Елизар отказался от силы, что дал ему темный бог, не применял ее, пользуясь той, что предназначена лишь драконам. И он не стал открывать грани, собирая жатву, тем самым буквально лишая Дераса подпитки и шанса через драконов обрести полную власть над миром, погрузив его в хаос.
Мой Елизар защищал их всех – народ драконов, своих родных и близких до последнего. Дерас не раз пытался его убедить отказаться от этой затеи, грозил, а потом… начал мстить.
Родные Елизара, его близкие и друзья, столь же благородные, как и он сам, поддержали моего дракона. Они… гибли один за другим от тьмы, насылаемой Дерасом, с которой не могли справиться. Когда в живых остался лишь Зар и его мама, она сама шагнула за грань, умирая, давая возможность сыну защитить остальных. Такая хрупкая, беззащитная и с великим сердцем, полным света.
Я погладила рисунок, на котором она была изображена. Не вмешайся боги, не подари свою силу ее сыновьям, кто знает, как сложилась бы судьба драконов? Или тот, в ком живет тьма, и тот, кто не готов с ней справиться, все равно предаст и совершит подлость, не думая о цене, которую заплатит не только он?
Тогда-то, когда умерла мама Зара, Дерас окончательно понял, что мой дракон не отступится, а он выбрал не того дракона для своей силы. Елизар никогда не собирался открывать грани, как того желал темный бог, не жаждал власти над миром. Зато Даршан при помощи слуг Дераса не просто мог, но и желал… Он сам предложил темному богу свои услуги, понимая, что следующая схватка, которая ему предстоит, состоится с родным братом и Елизар может оказаться сильнее.
Снова видение, которое появилось внезапно, заставив меня вытирать рукавами слезы.
…Передо мной вспыхнула та самая древняя битва драконов, которая так долго и часто снилась. В видении тьма хлынула за защитный купол, где бились драконы. Я видела, в каком отчаянии оказался Зар. Что-то в нем в этой схватке изменилось навсегда. Жестче стала складка у лба, вспыхнули тьмой глаза. И все же… он удержался от использования силы Дераса и тогда, хотя она манила и звала. Справился с тьмой, что жила в нем.
И тогда случилось неожиданное. Вокруг Елизара стали вспыхивать янтарные шарики света. Он потянулся к ним, коснулся невидимой магии, которую те излучали. Кажется, удивился происходящему. И янтарная магия, собранная Елизаром в ладони, вдруг вспыхнула светом, опутала драконов, защищая от зла и тьмы.
Даршан в этот момент закричал, упал на землю. Капли янтаря опутывали его золотым вихрем, причиняли боль, обжигали, а потом собрались над его замершей, изломанной мукой фигурой и устремились к Елизару. На мгновение мой дракон исчез в янтарном вихре, принимая силу, которой навсегда лишился Даршан. Глаза замерцали золотом, налились сиянием. И сам он казался окутанным светом и теплом.
Так вот как мой дракон стал янтарным! Не может сила света сиять в том, кто предал свой народ, кто принял тьму! Она потому и покинула навсегда Даршана, оставляя его на попечение Дераса.
Это видение исчезло, мелькнуло на несколько секунд другое. Оно показывало, как братья обращаются в драконов. Даршан сверкал золотом с темными узорами – проявлением его силы, а Елизар оставался черным, пока не расправил крылья, и по ним, как и по хребту, не побежала магия, разрисовывая моего дракона золотом. Мой «янтарь» сменил цвет, но по-прежнему остался собой. Самый благородный и прекрасный дракон на свете.
Я быстро пробежала взглядом по оставшимся строкам. Оказывается, когда выпущенной Дерасом при помощи Даршана тьмы стало много и драконы бились с чудовищами, хлынувшими из-за грани, появилась Ларинель. Зару снова пришлось выбирать: спасать свой народ или возвращаться в прошлое и позволить жить родным. Я уже знала, как он поступил. И отчаянно хотела увидеть своего дракона, обнять, прижаться…
Сверкающая Ларинель приняла его решение, искреннее, идущее из сердца.
Снова вспышка древнего волшебства – и еще одна ожившая картинка.
Богиня судьбы бьется с Дерасом и сдерживает тьму, пока Зар ворожит при помощи циня, призывает янтарные капли магии, заключая в них драконов. Его эта магия, тогда еще более могущественная, слушалась мгновенно. Откликалась, словно послушная кошка, едва ли не ластилась. Вот Елизар, касаясь струн, создал какое-то заклинание, и Даршана затянуло в один из янтарных коконов. Следом потащило и Елизара. Последнее, что он видел, как кричит Дерас, а Ларинель кидает в портал танрир и что-то говорит Елизару. Он кивает, растворяясь в янтаре. Портал, уходящий в пещеру, исчезает.
Я отложила книгу, выдохнула и пришла в себя мгновенно, как-то сразу заметив, что цинь дрожит. Потянулась к нему, коснулась пальцами. Струны – ласковые и родные, магия, вспыхнувшая волной, направленная на танрир. Я снова пробудила ее, и теперь она поддалась, послушная и сильная.
Наверное, чтобы стать хорошим магом, нужно понять две вещи. Первое – сила идет из души. Второе – нет ничего могущественнее любви.
Я шагнула в зеркало, оказываясь на знакомой пустоши. Эта битва и все, что тут творилось, уже было. Я помнила это из снов. Так же гремело оружие, бились в небесах драконы, бросая пламя и молнии, рассыпались в пепел тени.
Не знаю, что за защиту на меня наложил Зар, но я вся начала светиться, и любое чудовище просто отлетало в сторону, когда я шла с цинем в руках к огромной воронке портала, из которого лилась тьма.
Я изменилась. Стала сильнее. Я приняла и свой путь, и своего мужчину. И почти оказалась у граней, когда передо мной сгустком тумана рухнул Даршан, а за ним следом Елизар.
Снова предсказуемо сцепились, и мой дракон оттеснил темного, забывшего о свете, к порталу. Янтарная вспышка – и я даже не поняла как, но Даршан полетел во тьму.
– Танрир, тайра! Бросай! Пожалуйста!
Золотая магия, которая окружала меня, коснулась амулета. Это и есть любовь? Ее нити? Подняла руку, замахнулась, и… Что-то черное, острое и сверкающее летело из распахнутых граней прямо на меня. Но танрир остановить уже не получалось.
Взметнулся ураган, черный с золотым, сшиб меня с ног, укрывая собой.
Я ослепла от вспышки, оглохла, а когда пришла в себя, поняла, что битва стихла. И огромное крыло дракона закрыло собой весь мир. Тут же посыпались янтарные искры, и зверь исчез. Я дернулась, подскочила, потому что помнила, что в меня точно летело нечто страшное и острое.
Зар откинулся, застонал, уставился на меня своими бесподобными глазами.
– Бездна моя янтарная, непроглядная… – прошептала я, не в силах сдержаться.
Осунувшийся, бледный… Настолько желанный. Настолько мой.
– Проклятье набирает силу. На твоем месте я бы начал беспокоиться, – раздался голос Снежного принца.
Я дернулась и только сейчас заметила, что из плеча Елизара торчит черный острый шип. Кровь бежит, стелется из раны темный туман. Потянулась к странному жуткому оружию.
– Не прикасайся! – рыкнул Андриан, присаживаясь рядом на корточки. – Пакость та еще.
