– Пойми. Это тайна… Им пришлось это сделать… А как же иначе? Ведь это наша святыня… Как, как мы могли ее потерять?!
Глава девятая,
в которой все объясняется
Благородний боярин і воєвода київський Петро Васильович Шереметєв сам мені розповів про чудесне одужання жони своєї Анни Федорівни. Коли приїхав він з жоною до Києва на воєводство року 1666 місяця грудня 28 дня, від того часу жона його, перейнявшись великою вірою до святої Варвари… Того ж року місяця липня сильно занедужала, будучи вагітною, і 8 липня така тяжка хвороба найшла на бояриню Анну, що й говорити не могла, всі вже не сподівалися, що вона виживе. Тоді боярин… послав свого вірного слугу до Лизецького з грошима для монастиря, щоби за бояриню було відправлено молебень при мощах святої Варвари… А коли відспівали молебень, і слуга, прийшовши, сказав бояринові, що вже відспівано у святої Варвари молебень, одразу ж після цих слів промовила бояриня, що легше їй стало, і народила сина…
Феодосій Софонович «Повість про преславні чудеса Святої Великомучениці Варвари»
19 декабря
Прибывшая на объявленный Машей общий слет в Башне Киевиц Василиса Андреевна остановилась на втором этаже, тяжело оперлась на готические перила и с отвращением втянула воздух носом. И Катерина – (повстречавшаяся с ней у входа внизу, сбежавшая с бала «Простите меня, Виктор. Оставить вам туфельку? Будет коллекция») – узнала это движение: так же неприязненно и подозрительно глава киевских ведьм принюхивалась еще в предыдущую встречу.
– Я не могу идти туда, – Василиса с ужасом осмотрела белую лестницу с огромным квадратным пролетом, с лепными драконами, прячущимися по углам. – Здесь воняет, как в церкви!.. – почти вскричала она. Ее лицо покрылось холодным потом, тугая безразмерная грудь вздымалась. – Простите… – Василиса дышала тяжело и прерывисто как отравленная собака, – простите… – с трудом прошептала она, извиняясь то ли за свое недомогание, то ли за сравнение Башни с храмом ненавистного ей Бога. В любом случае, слова были лишь рудиментом вежливости. С трудом сдерживая приступ, она побежала вниз по ступеням.
Юная ведьма Акнир с любопытством посмотрела начальнице вслед.
– О чем собственно речь? – спросила Катерина Михайловна. – Ты тоже чувствуешь… это?
– Чувствую… но не так, – призналась помощница Главы киевских ведьм. – Я хоть и ведьма, но дочь Киевицы, хранительницы Города Веры и Ведьм. Но и я, пожалуй, лучше пойду. Передайте Маше, все ведьмы готовы к созданию обетного полотна. Коли повелят наши Ясные Пани, начнем прямо с утра. Хоть я знаю, у вас все под контролем, и ни один человек в Киеве за последние сутки еще не ушел в Ирий, проведать предков.
– Но о каком запахе речь? – Катерина недоуменно принюхалась – она не чувствовала ничего.
– Те из нас, кто не в силах войти в церковь, описывают его по-разному, – ответила Акнир. – Но для всех он – невыносим. Если же вы не чуете его, то для вас и запаха нет. И это занятно, ведь вы, насколько известно, тоже плохо переносите храмы. А Даша церкви не выносит во-още, – весьма удачно скопировала она любимое словечко подруги, – но она сейчас там, в Башне?
– Да.
– Выходит, по непонятным причинам, этот «храм» благоволит к вам, – сказала Акнир. Она колебалась. Ей очень хотелось подняться наверх, узнать имена непонятного благоволящего храма и Машиной тревоги, вынудившей младшую из Киевиц объявить новый «шабаш». Но неведомый запах отпугивал юную ведьму и, попрощавшись, она с видимым сожалением пошла прочь.
Даша находилась в Башне, кормила на кухне рыжую кошку.
Маша восседала прямо на ковре у безмолвного черного камина, перед низеньким столиком с малахитовой столешницей, в оккупации старых книжек и новеньких, аккуратно разложенных листочков с выписками.
А по краям книжных полок с видом белоусого и белолапого архивариуса ходила Беладонна, готовая сбросить к ногам Маши очередную необходимую книгу прежде, чем Киевица успеет протянуть руку или сформулировать желание.
И это, несомненно, означало, что Машина мысль победным маршем шествовала в направлении финальной разгадки. (Катя давно приметила: пока Киевицы «плутают в трех соснах» – кошки предпочитают отсутствовать, видимо, из нежелания лицезреть столь душераздирающе жалкое зрелище).
– Информирую вас, – объявила Дображанская. – Мы только что получили окончательное доказательство: наш «Йорик» – святой! Василиса и Акнир не смогли зайти в Башню. Сказали, у нас здесь храм. И это было ругательство.
– Тогда почему мне «Йорик» по фигу? У меня от попытки посетить вашу дурацкую Лавру когда-то был натуральный ожог, – сказала Даша, заходя в круглую комнату.
– Потому что конкретно этот святой прибыл к нам Трем на помощь… – сказала Маша. – Мир так и не появился? – Она расстроилась, но почему-то совершенно не удивилась данному факту. – Ладно, начнем…
Ковалева выпрямилась, встала на колени (так проще было дотягиваться до ковра и низкого столика), и хоть коленопреклоненный оратор выглядел странновато, начала уверенно и с пафосом.
– 1770-е – одна из самых ужасных эпидемий Киева. В Городе жили тогда примерно восемьнадцать тысяч человек. Чума унесла половину – десять тысяч. Черная Смерть не щадила никого – ни грешных, ни праведных, ни будущих святых. В 1770-м в Лавре умер от чумы Павел Тобольский, канонизированный недавно… В 1771-м во Флоровском монастыре умерла монахиня Нектария – она же княгиня Наталья Долгорукова. А в 1772-м в Киеве был построен новый Город Мертвых – первое чумное кладбище Киева.
– К чему ты ведешь?
– До этой даты в Киеве не было городского кладбища, людей хоронили на церковных погостах. Но из-за огромного количества жертв заразной болезни, их решили похоронить подальше, всех в одном месте… Так и возник своеобразный Град Мертвецов, кладбище на горе Щекавице. Достаточно долгое время на этой горе не было ничего, кроме могил и древних разрушенных зданий… Но ныне от старого кладбища мало осталось, гора застроена, расчерчена десятками жилых улиц.
– И все эти улицы построили прямо на кладбище? – удивленно сморгнула Чуб.
– И одна из них – как раз улица Олеговская, – поставила точку Маша.
– Топов начал строить торговый центр на бывшем чумном кладбище Киева? – поняла первоисточник проблем Катерина. – Но ведь Щекавицу застраивали уже очень давно.
– Но до наших дней никто не находил там заговоренные замки и вампирские трупы, – сказала Даша.
– Не было никаких вампиров! – почти вскрикнула Маша. – Я чувствовала, мне нужно идти к честнОй главе князя Владимира. Тогда бы я своими глазами увидела сцену на похоронах! Я бы сразу поняла… Катя сказала: «Именно так могла начаться вампирская истерия». Именно так она и началась! Слушайте! Вот что писал Макаров…
Молнией по Башне пролетела книжка, сброшенная умелой лапой Белладонны, – издание перевернулось в полете и приземлилось у Маши в руках.
