Времени искать тайник больше не было. Три серые тени уже выплывали из фьорда в открытое море. Последний эсминец запустил двигатель, над трубой вился серый дым.
Он пустился бежать по склону вниз – тяжёлый мешок за плечами, сумка в руке. На дороге уже не было ни одной машины, возле домов не осталось людей. За спиной у него раздались взрывы, это была шахта, расположенная на другой стороне города. Плотный серо-белый дым поднимался от угольных отвалов у погрузочного причала. Он бежал до тех пор, пока горло не забила мокрота и не перехватило дыхание. Остановился, чтобы сплюнуть, согнулся и упёрся руками в колени. Через несколько секунд снова рванулся и побежал, спотыкаясь, вперёд.
Морской пехотинец уже снимал с кнехта швартовы. Он что-то прокричал и махнул рукой в сторону рубки, другой человек в форме двинулся к штурвалу. Руль осторожно переложили, стукнул по кранцам борт. Он оттолкнулся и буквально бросил себя к палубе, ухватился за поручни одной рукой – в другой была сумка. Попытался ногами нащупать опору. Тяжёлый заплечный мешок почти стащил его вниз, но, сделав последнее усилие, он подтянулся, перекинул своё тело через поручень и свалился на палубу. Он всё-таки успел на последний уходивший со Шпицбергена корабль.
Экипаж не знал, что с ним делать. По плану места на эсминце были зарезервированы для лонгиерского руководства – гражданского, административного и военного. Ему временно отвели место в одной из кают. Мешок и сумку он тут же убрал в ящик под койкой. Почти сразу за ним пришёл пехотинец. Повинуясь приказу, он вскарабкался по трапу и прошёл в капитанскую каюту, лихорадочно перебирая про себя возможные объяснения.
Директор «Стуре Ношке» подвинулся и освободил ему место на узком диване, предложил чашку кофе. Вид у него был подавленный.
– Какого чёрта вы там копались? – спросил военный комендант Тамбер. Он сидел в кресле у письменного стола, на нём был английский синий свитер пехотинца.
– Надо было кое-что забрать, – ответил он, как только отдышался. Смотрел на привинченный к полу журнальный столик с нескользящей скатертью, на латунную пепельницу и не знал, что ещё сказать.
К счастью, директору «Стуре Ношке», командиру корабля и Тамберу было не до него. Сквозь иллюминаторы в капитанской каюте они смотрели на конец Лонгиера: полыхал склад, ещё в нескольких местах на склонах бушевали пожары, от горящих угольных отвалов шёл густой дым.
– Можно подумать, что была война, – кашлянув, заметил командир корабля.
У Эйнара Свердрупа подозрительно блестели глаза.
– В этом не было никакой необходимости. Кто теперь позаботится о шахтах? Кто защитит оборудование от весенних талых вод? Они стоят, открытые всем ветрам. Шпицберген – норвежская земля или как, Тамбер? Тогда почему мы её покидаем? Почему нас так бесцеремонно сгоняют и грузят на корабли? Людям разрешили забрать только самое необходимое. Пятьдесят килограммов на человека – это ведь совсем немного.
Он повернулся, но ничего больше не успел сказать. На берегу раздался грандиозный взрыв. Огонь добрался до склада с горючим.
Глава 20. Высокое собрание
Богато украшенный зал Терренс-хауза был полон: часть присутствующих была в военной форме, часть – в смокингах. Люди негромко разговаривали, слышалась английская и норвежская речь. У окна стоял высокий худой человек, он явно предпочитал одиночество. К нему подошёл один из адъютантов и вежливо кашлянул. Тот обернулся и смерил его таким взглядом, что адъютант быстро ретировался.
– Ну? Не собирается он открывать встречу? – Норвежский министр обороны в изгнании нервно поправил манжеты рубашки. Адъютант покачал головой. – Будем и дальше ждать.
Наконец прибыл британский премьер-министр. Он оказался ниже, чем на фотографиях, а костюм, скрадывавший мощный живот, являл собой шедевр портновского искусства, лучшее, что можно было сотворить в разбомблённом Лондоне.
– Чего вы ждёте? У нас нет времени. Обед должен начаться в восемь, как запланировано. Он свирепо посмотрел на присутствующих. Резкий тон и сигара были легко узнаваемы.
– Почему он здесь? – спросил премьер-министр хриплым и громким шёпотом, так что вопрос прокатился по всему залу. Но человек у окна даже не повернулся.
Ему негромко ответил Первый морской лорд
[10]:
– Он обеспокоен развитием событий на Шпицбергене и хотел бы получить разъяснения касательно наших планов по его возвращению.
– Возвращению? Чепуха! Никто на это не пойдёт. – Британский премьер-министр опустился в глубокое кресло, откинул голову и закрыл глаза. – Начинайте!
Люди в зале стали медленно, как будто под действием неведомой гравитационной силы, стягиваться к креслу. Они беспокойно переглядывались, сомневаясь в собственных ролях и рангах. Каждый боялся совершить оплошность и оскорбить министра другого государства.
– Ну? Мы не будем сидеть весь вечер. Я уже сказал. Ведь это преимущественно норвежская операция? Пусть норвежский министр обороны и доложит об операции «Фритхам». И кстати, кто, чёрт подери, такой этот ваш Фритхам?
Норвежский министр обороны посмотрел на своего премьер-министра, тот кивнул в знак согласия. Министр обороны прокашлялся и начал:
– Название операции выбрало Британское Адмиралтейство. Мы, норвежское правительство в изгнании, рассматриваем её как совместную союзническую операцию, несмотря на то что главное участие в ней примут солдаты норвежской бригады, расквартированной в Гриноке.
Человек в кресле поднял руку и сделал в воздухе несколько круговых движений.
– Разумеется, инициатива норвежская. Шпицбергенские компании крайне недовольны прошлогодней эвакуацией. Они боятся, что шахты и ценное оборудование пострадает от талых вод, когда настанет весна. По словам директора «Стуре Ношке», возможны разрушения, отбрасывающие их предприятие на несколько лет назад. Таким образом, цель экспедиции – вернуть контроль над шахтами Лонгиера. Поэтому целесообразно использовать солдат норвежской бригады, которых эвакуировали со Шпицбергена прошлой осенью, – они ведь шахтёры.
Министр обороны осмотрелся, ожидая вопросов и комментариев. Но никто ничего не говорил, и над креслом снова поднялась рука и описала в воздухе быстрый, нетерпеливый круг.
– Экспедиция воспользуется двумя небольшими норвежскими судами. Тюленебойным, которое сейчас совершает переход из Гренландского моря в Гринок, и ледоколом, экипажу которого известны фарватеры к Шпицбергену. Они называются «Селис» и «Исбьёрн».
– Каждое размером с две ванны, как мне говорили, – раздалось из кресла.
– При всём уважении – весь смысл операции в том, что эта маленькая экспедиция будет иметь вид гражданской. Нам известно, что немцы осуществляют рекогносцировочные вылеты с аэродромов на севере Норвегии и просматривают морские области вокруг Медвежьего острова и южные окраины Шпицбергена. Мы хотим, чтобы враг увидел два корабля, но не распознал настоящих целей их похода. Поэтому мы позволили норвежским властям в Северной Норвегии узнать о готовящейся экспедиции, чтобы тамошние немцы полагали, будто мы просто хотим возобновить добычу угля. По той же причине двое из руководителей «Стуре Ношке» будут возглавлять эту экспедицию. Один из них – Эйнар Свердруп. И, как вам должно быть известно из подробной переписки с угледобывающей компанией, он один из главных вдохновителей этого проекта.
