Я уже знал, что в особую зону комфорта попадали те, кто решил остаться в тропическом раю насовсем и кое-что вложить в экономику страны. К транснациональным благам — бытовой электронике от «Самсунга», компьютерам от «Эппл», мебели от «Икеи» и далее по списку — добавлялся здешний бонус: гражданство. Если вклад гостя в экономику был солиден, паспорт ему вручали через неделю. После этого райскую жизнь приезжего было уже нельзя поколебать извне: Доминиканская Республика своих граждан не выдавала.
Я достал из кармана и переложил в книжечку путеводителя два сложенных листа с выжимкой из досье на нашего клиента. Никаким Артуро Вальдесом этот любитель украшений из ларимара, конечно, не был. Всего год назад в его документах значилось другое имя — Демид Ерголин. Когда-то худенький студент Демидка удачно женился на однокурснице — дочери сотрудника аппарата ЦК КПСС, и с той поры тело Ерголина стало быстро округляться, набирая административный вес при всех режимах.
До поры он особо не светился, но уже в конце 90-х легко оттеснил двух фриков, Погодина с Чвановым, от руководства патриотической партией «Почва». Пролез в Думу с лозунгом «Гаси чурок!», был замечен самим Дорогиным и ловко обменял свое полумаргинальное партийное лидерство на солидный пост вице-премьера по военному экспорту. На этой должности он поправился еще килограммов на десять, а сколько там украл — никому в точности не известно. Ходили слухи о выгодной продаже каких-то противотанковых мин, под которые маскировались запретные противопехотные. Они взрывались под ногами аборигенов — но кто считает жизни африканцев? Говорили еще о бракованных зенитных комплексах, будто бы отправленных сразу в две воюющие страны где-то в жопе мира. Зенитчики промахивались по геликоптерам противника, зато с завидной регулярностью сбивали гражданские самолеты, пролетавшие высоко над местом схватки. Торговцы убийственным железом пожимали плечами: при чем тут вообще мы? Этим криворуким макакам надо, мол, было заучивать инструкцию потверже и целиться поточнее.
В последние восемь лет Ерголин заведовал Главкосмосом. При нем спутники перестали выходить на заданные орбиты, а нашим космонавтам на МКС приходилось постоянно клянчить всякие бытовые мелочи у американцев. При нем новенькие с виду ракеты оказывались ржавым мусором и взрывались уже на старте, а ядовитый гептил лился на головы тем, кому не повезло жить вблизи недостроенного космодрома «Источник». Зато у самого Демида Альбертовича дела шли отлично: после каждой аварии он покупал себе то особняк в центре Москвы, то дачу на Рублевке, то участок на Истре, и к концу прошлого года его круглая морда не влезала в кадр протокольной съемки.
После 4 декабря российская недвижимость нашего клиента, понятно, ушла с молотка, но сам Ерголин успел вовремя слинять из страны и унести в жирном клюве изрядно бабла. И вот теперь я тупо брожу указательным пальцем по карте Санто-Доминго из путеводителя и гадаю: где к Вальдесу можно подобраться поближе, но при этом не подвергая риску окружающих? Ведь даже если Великая Вселенская Справедливость бросит на чашу моих весов всего один сюжет с минами, никому вокруг не поздоровится…
От размышлений меня отвлек визг шин: яркий желто-белый экскурсионный автобус съехал с шоссе и резко затормозил метрах в десяти от кафе. Из салона высыпались туристы, по виду японцы — все в синих джинсовых костюмчиках, серых бейсболках и солнцезащитных очках, все с одинаковыми смартфонами в руках и рюкзачками на плечах. От толпы отделилась дама-экскурсовод в униформе под цвет автобуса. Она поманила своих подопечных за собой, ближе к памятнику, и на ходу начала что-то им рассказывать через мегафон. К счастью для меня, языком взаимного общения был английский — ни для кого здесь не родной, а потому простенький. Даже я понимал смысл каждой фразы.
Как оказалось, «шевроле» на постаменте — бронзовая копия машины Рафаэля Леонидаса Трухильо, диктатора Доминиканской Республики, а по-здешнему хефе. Придя к власти в первой половине XX века, генерал Трухильо присвоил себе звание генералиссимуса, превратил страну в доходный семейный бизнес, ввязался в несколько войн и за тридцать лет правления уже совершенно сбрендил: он рассорился со всеми соседями по региону, с оппозицией и с церковью, а у рядовых доминиканцев давно сидел в печенках. При этом он часто ездил без охраны, с одним только шофером, поскольку был уверен, что народ его обожает. Но никто особенно не расстроился, когда машину хефе в упор расстреляли четверо заговорщиков — однажды майской ночью 1961 года, аккурат на этом месте.
Я невольно усмехнулся: ну что за беспечность! Матерый отец нации обязан во всем видеть угрозу своей драгоценной жизни. Невозможно представить, чтобы какой-либо маршрут нашего бывшего П. П. Дорогина, к примеру, не зачищали бы на километр вокруг и на три метра вглубь, а сам Пал Палыч не отправлялся бы куда-то — хоть в сортир — без кортежа бронемашин. Эх, Трухильо, галифе на лямках, босоногое детство диктатуры… Впрочем, даже к самому осторожному из вождей костлявая может явиться без спроса и пропуска. И тогда никакая броня, никакая армия вооруженных охранников ничего не смогут поделать с одной сердечной мышцей, вдруг переставшей сокращаться…
«Гоп-стоп, мы подошли из-за угла. Гоп-стоп, ты много на себя взяла…»
Господи, а это еще зачем?! Похоже, у официанта закончился запас Азнавура, Челентано и «токингов» и из загашника был извлечен русский шансон — громогласный и беспощадный. Мой столик находился на полпути между динамиком кафе и мегафоном экскурсовода, так что я на себе испытал эффект стереофонии: в одно ухо влетали одесские бандюки, а в другое — доминиканские пистолерос. «Теперь расплачиваться поздно, посмотри на звезды… a lone dictator is killed… видишь это всё в последний раз». От сочетания двух стихий трещала башка, но я терпел: уже через несколько секунд в диком месиве звуков мне внезапно почудилось нечто, похожее на подсказку. Это еще было как щекотание в ноздре, которое предвещало возможный — хотя не обязательный — чих. Истина пряталась где-то рядом, но где именно? «There were no outsiders around… гоп-стоп, у нас пощады не проси, гоп-стоп, и на луну не голоси…» Ну-ка, ну-ка, погоди секундочку… Звезды, луна… и без посторонних… Так вот же оно! Ап-чхи!
Воображаю, как удивлялся официант, глядя на меня: одинокий посетитель, забывший об оладьях и минералке, что-то старательно замеряет зубочисткой на карте путеводителя. А еще больше он, наверное, удивился, получив небывалую — при эдаком скромном заказе — сумму чаевых. Что ж, заслужил. За своевременную случайность приплатить не грех.
К себе в номер я вернулся раньше назначенного срока и сразу же эсэмэсками вызвал свою команду. Когда же Ася, Димитрий и Нафталин примчались на зов, я без предисловий объяснил им идею. Поначалу они скептически переглядывались между собой, но я был терпелив и специально повторил для них замеры дважды — второй раз уже на большом плане Санто-Доминго с помощью полотна рулетки. Постепенно недоверие стерлось с их лиц: младший брат их кумира тоже оказался не промах. Он, понятно, не перепрыгнул планку старшего, но уже заметно к ней приблизился. На большее я пока и не претендовал.
— А мы-то даже не рассматривали этот вариант, — покаялся Димитрий. — Думали, дело дохлое, по расстоянию не проходит. Там ведь всё огорожено, и телохранители у него…
