Димитрий хихикнул:
— Вряд ли. Хотя фуфлогону и не дали «вышку», это не значит, что ему списали все грехи. Просто он расплатится другим — не жизнью, а нажитым барахлом. Помните историю с генералом Ятыгиловым — нашим клиентом из Таиланда? Здесь похожий случай: стихия опять разыгралась только в его дворе и ни метром дальше. Я нарочно посмотрел потом метеосводки: во всем Катманду в тот день не было зафиксировано ни одной бури. Чем Филомелли докажет, что дом пострадал от стихийного бедствия? Почему полиции не предположить, что хозяин сам поджег свою недвижимость — ради страховки?
— Всё не так просто, — вздохнул Сергей Петрович. — Я не юрист, но знаю, как трудно в таких делах доказать злой умысел. Даже если бы он имелся. А тут ведь его точно не было.
— Хорошо, — легко согласился Димитрий. — Дадим ему маленький шанс, один из десяти. Допустим, он найдет свидетелей, и те подтвердят, что хозяин не поджигал. И что? Если в страховой компании сидят не полные идиоты, они все равно выкрутятся: будут упирать на то, что в договоре ничего не сказано о ветке сосны. Я нашел этот файл, Ася перевела мне с непальского. Там в разделе причин пожара куча лазеек, и все не в пользу клиента. Нет ветки — нет страхового случая. Значит, убытки ему не возместят. Если же Кенарев захочет судиться с производителем телевизоров, тоже мимо. Ветка угодила в систему строчной развертки телевизора. Устройство капризное, но, чтобы превратить его в бомбу, роковых совпадений должно быть много, невероятно много, и каждое истцу придется доказывать отдельно. Думаю, адвокаты компании отобьют иск без особого труда…
— А толку? — уныло произнес Сергей Петрович. — Мы знаем, у него в Национальном банке Непала осталась еще куча денег. Видели же выписки со счета. Даже если он ничего не получит от страховщиков, ему хватит на новый дом. И много-много останется… Эй, вы чего улыбаетесь? Я сказал что-то смешное? Роман Ильич, чего это они переглядываются?
Я строго погрозил своей команде пальцем, а Сергею Петровичу сказал:
— Приношу вам извинение за всех этих наглецов. Своими улыбочками и хихиканьем они пытаются намекнуть вам, что у нашего клиента больше нет денег. Вообще никаких.
— В каком смысле «нет»?
— Отсутствуют как факт, — сообщил Димитрий, продолжая улыбаться. — Он выбежал из дома налегке. То есть вместе с книгой и одеялом он не прихватил еще кейс с наличными. Так? Значит, деньги у него остались только на банковском счете. Раз дом сгорел, сгорели и подтверждающие документы — его экземпляры. Остались те, которые лежат в банке.
— И что с того? — Сергей Петрович по-прежнему не понимал причин внезапного веселья моих проходимцев. — Вы ведь не хотите сказать, что влезли в банк и выкрали документы?
— Нет конечно! — Димитрий замахал руками. — Даже если бы мы захотели, Роман Ильич бы не допустил такого отступления от протокола. Я просто хочу сказать, что банковская система Непала… как бы выразиться поточнее… она несколько архаична. Не технически, а концептуально. Действительно, в начале прошлого века ее электрифицировали, а в начале нынешнего — виртуализировали. Но основа ее — та же, которая была во времена начала династии этого… как его… Ась, я всё забываю, как звали того короля?
— Притхви, сын Сурендры, — подсказала Ася.
— Вот именно! В Национальном банке, который тогда еще назывался по-другому, Его величество хранил большую часть сбережений династии и боялся двух вещей. Первая — что банк ограбят, вторая — что кто-нибудь из служащих окажется вором и посягнет на королевскую заначку. От первой угрозы Притхви защитился тем, что доверил охрану банка лучшим профи — их во всем мире нанимают, они называются типа гракхи…
— Гуркхи, — поправил Нафталин. — Говорят, там и сейчас караулы у каждой двери.
— …а от второй угрозы, — продолжал Димитрий, — король спасся тем, что управляющим назначил близкого друга. Тот придумал адски сложную систему контроля, при которой у каждой деловой бумажки есть копия, а у копии — своя копия. И даже когда всю отчетность перевели на цифру, бумажки остаются. За целый век бумажек накопилось столько, что они занимают целый подземный этаж. Никакой грабитель, никакой хакер не сможет увести из этого банка даже одну чужую рупию — наличную или безналичную, в своем портмоне или дистанционно. За столетие это не удавалось никому. И мне бы не удалось.
— Что-то я совсем запутался, — признался Сергей Петрович. — Выходит, деньги Филомелли никуда не делись, и они по-прежнему в банке?
— Точно! — согласился наш рыжий компьютерщик. — Но я и не собирался что-то вытаскивать с его счета. Всё, что я мог сделать, войдя в их систему, — это потерять его деньги. Они на месте, только это место теперь трудно найти. И даже доказать, что они там вообще есть. Я переименовал всего один мелкий файл, но этот файл — указатель, а без указателя найти нужный документ почти нереально. Поэтому когда Филомелли явится за своими деньгами, его попросят подождать… долго… думаю, лет тридцать, а то и пятьдесят. Не знаю, чем будет заниматься клиент все это время. То ли хижину построит. То ли будет клянчить мелочь у туристов. То ли играть в бильярд по маленькой… Короче, в Катманду у него теперь начнется интересная и насыщенная жизнь… Понимаете, да?
Мы увидели, что Сергей Петрович наконец-то улыбнулся — и сразу сделался похож на домашнего кота, которого только что покормили и почесали.
— Теперь да, вполне… — сказал он. — А что, Юрию Борисовичу нашему понравится. Это, пожалуй, даже интереснее электрического кабеля в бассейне. Пусть мучается медленно… Вот только не кажется ли уважаемому Роману Ильичу, что он противоречит сам себе? Не вы ли мне говорили, что вся команда — лишь на подхвате у нашего Вселенского Малыша? Теперь выходит, что приговор вынес и привел в исполнение лично Димитрий. Я понимаю: остаться без денег — не то, что без головы. Но для кое-кого это почти одно и то же…
— А не кажется ли уважаемому Сергею Петровичу, — в тон ему произнес я, — что пути Вселенской Справедливости неисповедимы? Нам ли, смертным, обсуждать законы вечной природы? Чтобы восстановить равновесие, она может воспользоваться любым подручным средством — от сосновой ветки до землетрясения. Имеет право. Недавно тут вспоминали про бегемота, который случайно затоптал одного бывшего министра. Почему бы отдельно взятому хакеру однажды не оказаться в роли такого же инструмента?
— Да! — обрадованно подхватил Димитрий. — Да! Истину глаголете, Роман Ильич! Бегемот, землетрясение и я — все мы лишь мелкая гарнитура той силы, которая вечно хочет… э-э… ну, Ась, напомни, как там у Булгакова? Чего хочет сила и что у нее там в сухом остатке?
— Не у Булгакова, а у Гете, — наставительно сказала Ася. — Это эпиграф. Наша сила тоже хочет зла, но только очень плохим людям. Тем самым совершая благо всем остальным.
— Только не забудьте, Димитрий, — ехидным тоном уточнил Сергей Петрович, — что в одном ряду с вами имеются еще и мусорный бачок, и шмель из Суринама, и обломок спутника, и всяко разно. Они тоже — небольшие части вселенской мозаики, если что…
— Обязательно надо напоминать про тот бак с мусором? — надулся Димитрий, притворяясь обиженным. — Почему тогда не про меч статуи Фемиды? Почему не про пирамиду фараона… этого… ну как его… что-то у меня сегодня сплошные провалы в памяти… Ась, напомни, откуда в марте у нас навернулся беглый прокурор Руслан Гаваев?..
