Глава двадцать восьмая
— Сиди тихо, но не отключайся! — велел я царю, сунул ноги в тапки и выскочил на кухню.
К счастью, Димитрий был там — по обыкновению, уткнулся в свой ноутбук. «Сы-ы-ыр!» — донесся до меня боевой клич, а следом зазвучала знакомая мелодия: похоже, наш хакер подсел на старый мультсериал про спасателей — двух бурундуков, двух мышей и муху-разведчика. Хорошо его понимаю — зрелище затягивает. Когда сериал показывали у нас по телевизору, я уже вышел из детского возраста, но все равно старался не пропустить каждую новую серию, запоздало завидуя Чипу и Дейлу: эти братья были ровесниками и в любое время могли поиграть друг с другом. В отличие от нас с Левкой.
— Проблемы? — Димитрий торопливо убрал мультик с экрана. — Могу я помочь?
Петруша был, конечно, не в себе, но галлюцинациями не страдал, а обострения у него случались лишь в полнолуние, до которого было далеко. Значит, там и впрямь происходит нехорошее. Как и положено царю-реформатору, мой бывший сосед любит строить людей и давать им указания. Все полгода, которые я провел в психушке, я учил царя сидеть тихо и не нарываться. Но теперь, наверное, активная натура преобразователя взяла свое.
Надо было спешить. Не вдаваясь в детали, я изложил Димитрию задачу: найти мою клинику, вывести на экран картинку, ждать дальнейших указаний. И пока наш хакер колдовал над клавиатурой, усмиряя чей-то спутник, я опять вышел на связь с царем.
— Ты где сейчас находишься? — спросил я. — Надеюсь, в укрытии?
Драматическим шепотом Петруша доложил мне, что усвоил заветы Сунь Цзы: половина искусства войны — это мастерство маскировки. Поэтому он на заднем дворе, прячется за мусорными баками. Те, однако, воняют так архипаскудно, что если я вскоре не приеду…
— Спокойно, величество! — прервал я императорские стенания. — Полдела сделано: я уже понял, где твоя фортеция. Не надо лишних подробностей, побереги силы. Обещаю, от вони ты не умрешь. Ответь мне на второй вопрос: где сейчас эти двое? Далеко от тебя?
Всё тем же шепотом царь ответил, что оторвался от преследователей где-то в районе клумбы с памятником лошади Глафире. Теперь он сам не знает, где они, а выглянуть из-за баков не хочет, опасаясь выдать свое присутствие численно превосходящему противнику. Этого Сунь Цзы бы не одобрил. Я подумал, какими новыми яркими красками заиграла бы знаменитая книга древнего китайца, живи он в эпоху спутникового слежения и интернета.
— Готово, Роман Ильич, — сказал Димитрий. — Есть картинка. Кого мы ищем и где?
Как и в прошлый раз, спутник не подвел — показал вид клиники сверху. Я подсел рядом к ноутбуку, и мы с Димитрием общими усилиями укрупнили панораму заднего двора и нашли нужный квадрат. За темно-зелеными мусорными баками действительно что-то голубело — цвет пижамы в нашей клинике. На мою просьбу пошевелить правой рукой Петруша отозвался ворчанием, но после уговоров все же согласился. Голубое пятно на экране распалось на два, большое и поменьше: царь показывал то ли кулак, то ли кукиш.
— Молодец! — похвалил я его. — Теперь снова затаись. Забудь про запах и думай о чем-нибудь хорошем. Например, о замечательной повести Пушкина «Арап Петра Великого».
Как я и надеялся, Петруша проглотил мою наживку и зашептал в ответ, что повесть не такая уж замечательная, точнее — совсем не замечательная, а если начистоту — то дрянь, особенно по сравнению с великой поэмой «Полтава» того же автора. Под аккомпанемент сдавленных сетований царя мы с Димитрием стали обшаривать территорию больничного комплекса и на третьей минуте нашли еще два голубых пятна в районе баскетбольной площадки. Точнее, в площадку для игр квадрат территории должен был превратиться после капитального ремонта, а пока он оставался пустырем с хилыми лавочками.
Мы приблизили картинку. Полностью рассмотреть негодяев мешали клубы дыма. Как видно, оба злостно нарушали режим — курили, даже не скрываясь. По их наглости я догадался, что они не из моего корпуса, а из соседнего: скорее всего, это как раз те два маньяка-надзирателя, которых держат в ожидании экспертизы. Правила не позволяли выпускать таких в общий двор, но кто-то из охраны облажался, и парочка улизнула. Подозреваю, что Петруша попался у них на пути и что-нибудь такое им сказал. Или косо посмотрел на них. Или просто его физиономия им не понравилась. Вся система ФСИН при Дорогине была фабрикой по производству маньяков. Каждого второго из тех, кто не увольнялся с этой чертовой работы через месяц, надо было отправлять в дурку.
Я попросил перевести панораму со спутника на экран моего смартфона, вызвал такси и решительно пресек попытки Димитрия отправиться вместе со мной. Будь мы внутри мультика про спасателей-бурундучков, я бы не отказался от помощи и его, и всей нашей команды — особенно Нафталина. Но в реальности придется справляться самому. Мне было известно, насколько Петруша мнителен и как он отчаянно побаивается новых людей в ближнем круге, подозревая измену. Я догадывался, отчего царь не пожаловался санитару Володе или старшей медсестре: в его воображаемом мире администрация больницы могла оказаться в заговоре. А я был из пациентов — то есть менее опасен.
По дороге в клинику я все время держал смартфон перед глазами, а телефон возле уха. Судя по картинке со спутника, маньяки лениво разгуливали по двору, не приближаясь к благоухающей помойке. Я развлекал и отвлекал Петрушу декламацией избранных отрывков из «Полтавы», причем описание боя русских со шведами исполнил дважды на бис. После второго чтения царь мечтательно повторил: «Бой барабанный! Крики! Скрежет!» — и простил Пушкину повесть о его предке. Оптимизма Петруше хватило даже на то, чтобы выглянуть из-за баков. После чего он сразу спрятался, но поздно: его преследователи, кажется, заметили какое-то движение и опасно приблизились к помойке.
Правда я уже приехал. По моей просьбе таксист высадил меня не у главного входа, а на углу, где к стене вокруг больничных корпусов примыкал закрытый аптечный киоск. Все полгода, проведенные в психушке, я был образцовым больным и ни разу не ходил в самоволку. Но даже самые примерные пациенты, не помышляющие о побеге, рано или поздно могут узнать о тайных порталах для перемещения туда и обратно. Здесь таковым был киоск, за которым был скрыт проем в стене. Как рассказывал санитар Володя, дыра возникла по взаимной договоренности хозяев киоска и тогдашнего начальства больницы: провизоры получили проход в туалет главного корпуса, а тогдашний главврач — скидки. В новейшие времена хозяин сети аптек сбежал, киоски закрылись, а заделывать стену за счет бюджета новому главному не хотелось. Поэтому проход остался там же, где и был. Рядовые пациенты о нем не знали, а доверенные, вроде меня, держали рот на замке…
Пока я протискивался сквозь щель в стене и добирался до заднего двора, мне некогда было следить за экраном смартфона. Так что когда я оказался в полусотне метров от места действия, то застал такую картину: бак, за которым скрывался Петруша, был обнаружен и окружен. Спасало царя только то, что негодяи не торопились вытаскивать его из-за укрытия и развлекались бросками в стенку бака пустых аптечных пузырьков.
