— Стойте, — торопливо сказал я. — Вы говорили только про первую пользу. А где вторая?
Пал Палыч посмотрел на меня с любопытством.
— А ведь забавная вещь, — признал он. — Мой ответ вам совсем не интересен, вы явно тянете время и на что-то надеетесь, но на что? Горизонт чист, так что вряд ли кто-то успеет прийти на помощь. А действие транквилизаторов на ваши способности не могло пройти так быстро. Вас же не тошнит и не выворачивает от моего присутствия, несмотря на мою службу в госбезопасности. Стало быть, таблетки работают… Так в чем дело?
— Ни в чем, Пал Палыч, ни в чем, — честно ответил я. — Таблетки работают, вы выиграли, а я просто тяну время. Надеюсь на провидение и на случай. У вас же были проблемы с сердцем. Вдруг вас сейчас хватит инфаркт? Умирать-то не хочется. Это у вас есть опыт воскрешения из мертвых, а мне-то достанется гибель всерьез.
Умирать не хотелось. Из последних сил я мысленно пытался растормошить весы, придать им хоть минимальный импульс. Мы совсем близко, много-то не надо. Левка же не зря говорил о каких-то границах. Может, это не те, что вне меня, а те, которые внутри?
Не опуская автомата, Дорогин поглядел на меня еще внимательнее.
— Странно, — протянул он. — Удивительно. Моя интуиция мне подсказывает, что в ваших словах нет неправды. И в то же время я вам не верю. Хм! Ладно, не будем рисковать. Я…
Яхта вздрогнула — так сильно, словно легендарный морской змей толкнул дно «Гурона». Я вылетел из шезлонга, но успел ухватиться за борт обеими руками и остался на палубе.
Дорогину повезло меньше: его тоже вытряхнуло из шезлонга, но поскольку его правая рука была занята автоматом, он смог держаться за борт только левой. Мгновение спустя я увидел, как Пал Палыч летит в воду. А еще через мгновение гигантская серебристая туша — в несколько раз больше той, что была в фильме «Челюсти» — вынырнула рядом с яхтой.
Раскрылась пасть, похожая на открытый капот многотонного грузовика, но с несколькими рядами острейших зубов. Я увидел, как Пал Палыч Дорогин медленно вплывает в пасть ногами вперед. И когда скрылось из виду всё, кроме головы, эта голова успела крикнуть:
— Но как?..
Эпилог в Москве
— …Но как? — спрашивает шеф.
Юрий Борисович сидит за своим столом-сундуком и во все глаза смотрит на меня. Сейчас он больше похож не на шерифа, а на главаря мафии. Притом довольно испуганного.
— Вас что интересует конкретно? — спрашиваю я. — Как я доплыл, не умея управлять яхтой? Автоматика справилась и без меня. Этим и хороши яхты класса «Мизантроп». Или, может, вы хотите узнать, откуда взялась эта акула и почему в ее акулью голову пришла идея толкнуть «Гурон»? Да черт его знает. Я не управляю всеми случайностями в мире, это просто невозможно. Иногда они происходят с человеком сами собой — и мне везет.
— Роман Ильич, послушайте… — Голос шефа похож на шипение проколотой шины.
— Да-да, — киваю я, — понял, не продолжайте. Вас, наверное, интересует, есть ли шанс, что это было не просто везение? Я тоже думал об этом. Может быть, силе в моей голове перестало нравится, что ее ограничивают? Может, транки ее больше не останавливают?
— Ну пожалуйста, Роман Ильич…
— А-а, — говорю я, — так, значит, вы хотите знать, почему его прикончила именно акула? Мне это тоже было любопытно. Я даже залез в жизнеописание Дорогина, искал, но ничего не нашел. Возможно, это метафора. И до своего президентства, и во время он стольких съел в переносном значении, что под конец съели уже его — в прямом. Или, например, если зол уж очень много, равнодействующая дает что-нибудь экзотическое.
— И меня это тоже касается? — шепчет шеф. — Я ведь только раз, честное слово…
— Тогда с вами будет просто, — объясняю я. — Принцип бумеранга. Вы подстроили брату автокатастрофу — значит, вам прилетит какая-нибудь авария. Ждите и надейтесь.
— Я не хотел, — бормочет Юрий Борисович. — Вы же прекрасно знаете, я не для себя стараюсь — для дела. Где найдешь другой такой же источник? Выгода взаимная: Дорогин сдает нам клиентов, мы его не трогаем. Тем более что кроме меня никто не знает имени главного информатора. Он же мертв официально, никаких проблем. Но вашему брату как втемяшилось: нечестно, говорит, гнобить шестерок и отпускать Джокера. Как будто мы в комиксах. Я в тот день, когда мы встретились, искренне надеялся уговорить его, но…
— Но не уговорили, — жестко продолжаю я. — Пришлось ему устроить автокатастрофу.
— Не собирался я этого делать, — бормочет шеф. — Пал Палыч мне сказал: устраните. А я хотел по-доброму, до последнего. Я же не киллер… Все получилось само собой. У меня водительский опыт больше, чем у него. И я лучше знаю, куда вывернуть руль и когда выскочить. Ну и как до того расстегнуть ремень безопасности, чтобы он не сразу заметил… Сами же знаете: ваш брат бывал упрям, как осел. Пришлось выбирать: либо наше дело, либо он. Я уже тогда знал про вас и надеялся, что вы его смените. И когда-нибудь поймете, что ситуация у меня была безвыходной.
— Вряд ли, — отвечаю я. — Выход есть всегда. Иногда он там же, где вход… — Весы в моей голове беззвучно щелкают, словно только и ждут этого момента.
Я покидаю кабинет, плотно закрываю за собой дверь и коротко командую Нонне Валерьевне: «За мной! Живо!» Как ни странно, она сразу слушается. Мы успеваем выйти из приемной, и лишь затем слышим звон разбитого стекла, грохот и шум.
На улице мы застаем такую картину: высокий пьедестал, на котором установлен танк, теперь смахивает на Пизанскую башню. Он как-то просел и скособочился в одну сторону. Из-за этого танк, потеряв равновесие, въехал всем своим дулом в окно третьего этажа.
Почему-то я не сомневаюсь в том, что это — окно Юрия Борисовича. Как видно, шеф угодил в смертельное ДТП буквально сразу, даже не покидая своего кабинета. Это — очередное проявление черного юмора небесного мстителя.
Наша троица плюс Сергей Петрович ждут нас на улице. Все выглядят ошарашенными, но я знаю, что это пройдет. Они не сразу мне поверили, но танк только что подтвердил мои слова. Великая Вселенская Справедливость не трогает невиновных.
— Мне очень жаль, — говорю я. — Надеюсь, Нонна Валерьевна не будет против пока побыть исполняющей обязанности начальника департамента. А Сергей Петрович включит все связи, чтобы она поскорее перестала быть «и. о.». Или пускай сам будет шефом. Главное, чтобы тут не было посторонних. Так лучше для пользы дела. У кого-то возражения есть?
Возражений ни у кого нет.
Обратно мы едем на такси, и всю дорогу Ася порывается что-то сказать, а я никак не реагирую, делая вид, что сплю. Но позже, когда я выхожу на кухню заварить себе чаю, девушка уже караулит меня. Вид у нее торжественный. В руках — толстая книга.
Я уже знаю, о чем она хочет поговорить, и про себя вздыхаю. Вчера Димитрий взломал защиту очередного спутника, пролетавшего над Атлантикой, и добыл запись последних пятидесяти секунд жизни Пал Палыча Дорогина. Асю, однако, интересует не экс-президент России, а сожравшая его акула. Девушка уверена, что акул такого размера на Земле нет, и даже мегалодоны, водившиеся в миоцене, были значительно меньше.
